Запретный город Готхэн

Джордан Роберт

в нем сотню своих солдат и их женщин. Гормлайт двинулся на запад, а после

долгого времени пришло известие о его смерти и падении империи. Но люди

Гормлайта выжили здесь, не будучи никем побеждены. Много раз мы вызывали

нападавшим на нас гирканским собакам кровопускание.

В голове Конана вспыхнул свет, осветивший ранее неуловимое впечатление,

что все это было ему уже известно. Гормлайт, который завоевал эту часть Востока,

оставил здесь свою твердыню.

У этого парня был классический профиль, что

киммериец ранее видел на мраморных барельефах, а имена, которые он

произносил, были западными. Несомненно, он был потомком солдат, с которыми

Великий завоеватель отправился в экспедицию на Восток.

Чтобы проверить это, он заговорил с Сидриком на одном древнем языке,

одном из многих языков, как нынешних, так мертвых, которые киммериец выучил

за время своей бурной жизни. Молодой человек вскричал от восторга.

— Ты говоришь на нашем языке! — он закричал на том же наречье. — За

тысячу лет ни один чужестранец, который пришел к нам не пользовался нашей

речью. С гирканцами мы говорим на их языке, но они не знают нашего. Ты,

конечно, также Сын Гормлайта?

Конан покачал головой, задаваясь вопросом, как объяснить молодому

человеку, который ничего не знал о мире, лежащем за горами, знание его языка.

— Мои предки были соседями людей Гормлайта, — наконец произнес он. —

Так что многие из моих людей говорят на их языке.

20

Они подошли к строениям с каменными крышами, что виднелись сквозь

деревья и Конан понял, что место, которое Сидрик называет «деревней», было

скорее городом, окруженным крепостной стеной. Здесь повсюду была настолько

очевидна работа давно умерших архитекторов, что Конан почувствовал себя,

словно человек, попавший в прошлые и забытые эпохи.

Вне стен, люди обрабатывали эту скудную землю, используя примитивные

инструменты, пасли овец и крупный рогатый скот. Несколько лошадей щипало

траву вдоль берега ручья, который вился через долину. Все мужчины, так же, как и

Сидрик, были очень высокими и светловолосыми. Они оставили свои занятия и с

удивлением побежали посмотреть на черноволосого незнакомца, настороженно,

пока Сидрик не кивнул им ободряюще.

— Это впервые в течение многих столетий, когда кто-то, кроме пленников

или купцов попал в долину, — пояснил Сидрик Конану. — Не говори, пока я не

дам тебе знак. Я хочу удивить людей, твоими знаниями нашей речи. Клянусь

прародителем Гормлайтом, они будут смотреть с открытым ртом, когда

чужестранец заговорит с ними на их языке!

Ворота в оборонительной стены была открыты, но

Конан замел, что и сама

стена находится в очень плохом состоянии. Сидрик отметил, что стражник,

охраняющий этот узкий проход был достаточной защитой, ведь ни один враг

никогда не пробирался в город. Они прошли через ворота и вошли на широкую,

вымощенную улицу, где большие светловолосые люди в туниках — мужчины,

женщины и дети суетились, занимаясь своей работой, как это делали тысячи лет

назад, посреди строений, которые являлись точными копиями зданий древней

Атлантиды.

Вокруг них быстро собрались толпа, но Сидрик, разрываемый от радости и

чувства собственной важности, не дал им удовлетворить их любопытство. Он

направился прямо к большому зданию, расположенному недалеко от центра

города, поднялся по широкой лестнице и вошел в большую комнату, где за

маленьким столиком сидело, играя в кости, несколько человек, одетых более

богато, чем обычные жители города. Толпа вошла за ними и с вожделением

столпилась у двери. Вожди остановили игру и один из них, гигант властного вида

спросил:

— Что ты хочешь, Сидрик? Кто этот чужеземец?

— Друг Мантталуса, о, Малаглин, король Долины Гормлайта, — сказал

Сидрик. — Он знает речь Гормлайта!

— Что это за ложь? — спросил язвительно гигант.

— Пусть они послушают, брат, — сказал торжественно Сидрик.

— Я пришел с миром, — заговорил северянин на древнем языке. — Меня

называют Конан, и я не гирканец.

Ропот удивления пробежал по толпе, а Малаглин коснулся пальцем

подбородка и посмотрел с подозрением. Это был высокий крепко сложенный

человек, гладко выбритый, как и его соплеменники, с красивым, но мрачным

лицом.

Он жадно выслушал рассказ Сидрика об обстоятельствах, при которых тот

встретил Конана, и когда дошло до того, как киммериец поднял придавивший

Сидрика камень, Малаглин нахмурился и невольно напряг мощные мышцы.

Казалось, он недоволен вниманию, с каким его люди так открыто принимали эту

историю. По-видимому, эти потомки атлетов с таким же вниманием относились к

физическому совершенству, как и их древние предки, и Малаглин весьма был

тщеславен в том, что касалось его силы.

— Как же он смог поднять такой камень? — прервал Сидрика король.

21

— Булыжник не был слишком большим. Он достигал моей талии. Этот

человек силен, несмотря на его рост, король, — сказал Сидрик. — Вот синяк на

моей ноге, что доказывает мою правоту. Он поднял камень, который я не смог