Запретный город Готхэн
Шрифт:
Конан приказал своим людям залечь между камнями и подозвал воинов с
луками — около трех десятков лучников.
— Не обращайте внимания на гирканцев, — пояснил он. — Цельтесь в
людей с арбалетами. Не бейте без разбора, но ждите моего сигнала, а затем
стреляйте все сразу.
Одетая в лохмотья орда подошла, несколько растянувшись в свободную
линию, разряжая арбалеты, прежде чем подошла на расстояние выстрела к
спрятавшейся группе защитников,
разрушенных стен. Воины Конана дрожали от нетерпения, но варвар не подавал
знака. Он увидел высокую, гибкую фигуру Турлога и громоздкие фигуры —
одетых в броню из стали воинов-уркманов, расположенных в центре этого
зубчатого полумесяца. Они приближались без какого-либо укрытия, по-видимому,
уверенные, что защитники не имеют нормального оружия для защиты, и то, что
свой дальнобойный лук Конан потерял в скалистой долине. Киммериец проклял
Ахеба, чье предательство лишило его эффекта неожиданности.
Добравшись на расстояние выстрела, Турлог натянул тетиву, и воин рядом с
Конаном упал с простреленной головой. По линии защитников он пролетело
гневное рычание, но варвар успокоил воинов и приказал им лучше скрываться
между камнями. Турлог попробовал еще раз, выстрелил и один уркманов, но
арбалетные болты попали в камни. Воины-уркманы подошли ближе, а за ними
29
жаждущие крови гирканцы закричали нетерпеливо, яростно вырываясь из под
контроля.
Конан надеялся, что сможет подпустить Турлога в пределы досягаемости
выстрелов из их луков. Но вдруг с криком, который поколебал землю, гирканцы
проскочили мимо Турлога, словно буря, с обнаженными лезвиями, где, как в воде,
отражалось солнце. Турлог яростно закричал, не в состоянии увидеть цель из-за
спин своих безрассудных союзников. Несмотря на его проклятия, они бежали с
воплями дальше.
Конан, стоя на коленях между камнями, поглядывал на опасных гигантов-
уркманов, также побежавших к нему, а когда они приблизились достаточно
близко, чтобы киммериец смог увидеть блеск в их фанатичных глазах,
воскликнул:
— Сейчас!
Мощный залп вылетел из-за стены, будучи неровным, но все, же
смертоносным с такого расстояния. Дождь стрел попал в приближающуюся
линию противников, и многие из которых пали, как скошенные колосья пшеницы
в поле. Не обращая более внимания ни на что, гиганты-мантталусцы
перепрыгнули через стену и напали на изумленных гирканцев, сеча и рубя их.
Посылая проклятия так же, как и Турлог, Конан выхватил меч, который
принадлежал
Уже не было времени, чтобы отдавать команды и вырабатывать какую-либо
стратегию. Мантталусанцы и гирканцы сражались, как они боролись и тысячи лет
назад, без приказов и планов, стиснутые в один большой клубок, где обнаженные
лезвия блестели, как молнии. Длинные гирканские сабли ударялись о короткие,
широкие мечи жителей Мантталуса. Звуки разрубаемой плоти и костей, были
похожи на те, что издают мясницкие топоры. Умирающие уносили с собой живых,
и воины спотыкались о лежащие искалеченные тела. Это была настоящая бойня, в
которой никто не просил пощады, и которую никто не возглавлял, и где
тысячелетняя ненависть сочилась убийствами.
Никто не стрелял из луков в этой толпе, но по краю кружил Турлог с
уркманами, стреляя из арбалетов со смертельной точностью. Рослые
мантталусанцы были достойными противниками длинноволосым жителям гор и
немного превышали их численностью. Но они потеряли преимущество, которое
давало им их положение, а арбалеты Турлога и его людей сеяли хаос в их
беззащитных рядах. Двое уркманов были убиты, один пронзенный стрелой из
лука во время первого и единственного залпа, и второй разрубленный надвое
ударом умирающего мантталусанца.
Конан, прорубающий себе дорогу среди толпы сражающихся, столкнулся
лицом к лицу с одним из оставшихся уркманов. Тот нацелился ему из арбалета
прямо в лицо, но в ту, же секунду меч Конана пронзил его и вышел из спины. В
момент, когда киммериец выпустил лезвие, второй из уркманов выстрелил в него
из арбалета и, промазав, отшвырнул с гневом пустое оружие. Он бросился на
Конана с саблей, целясь в голову. Конан отскочил от свистящего лезвия, а его
собственный меч рассек воздух, словно голубое пламя, разрубив череп уркмана
вместе со шлемом.
Тогда варвар и увидел Турлога. Гирканец искал что-то на своем поясе, и
Конан понял, что у того кончились стрелы для арбалета.
— Мы испробовали этой горячей жизни, — вызывающе сказал Конан, — и
все еще оба живы. Подойди и попробуй-ка холодной стали!
Взорвавшись диким смехом, гирканец вытащил свой клинок, который
заблестел холодным блеском в лучах утреннего солнца. Турлог был высоким
мужчиной из гирканского княжеского дома, стройным и ловким, как рысь, с
30
пляшущими и наглыми глазами и ртом, искривленным в усмешке, столь же