Запретный город Готхэн
Шрифт:
в родном Туране. Конан же боролся так, как научили его беспощадные стычки в
этих диких горах, равнинах и пустыни. Он сражался, как атлант, а ненависть и
жажда мести умножали его силу.
Стуча своим лезвие, как кузнец молотком по наковальне, Конан теснил
ошеломленного туранца, пока тот не остановился прямо на краю обрыва.
— Свинья! — выдохнул Вормонд с остатками сил, и, плюнув в лицо
противника, нанес ужасный удар мечом.
73
— Это тебе за Унгарфа! — взревел
Вормонда, поразил цель.
Туранец склонился над краем, с лицом, залитым кровью, и молча, упал вниз.
Конан сел на камне, внезапно осознав, что он весь дрожит. Северянин сидел
неподвижно, со страшным лезвием, лежащим на коленях, подперев голову руками
и без единой мысли, пока доносящиеся снизу крики, не привели его в сознание.
— Эй, Конан! Человек с разрубленной головой упал прямо рядом с нами
вниз! С тобой все в порядке? Мы ожидаем твоих приказов!
Киммериец поднял голову и посмотрел на солнце, которое поднималась над
восточными пиками, заливая снег на вершине горы Эрлика пурпурным пламенем.
Он отдал бы все золото готхэнских жрецов за то, чтобы иметь возможность
прилечь и поспать хотя бы час. Носить на неверных и дрожащих от напряжения
ногах свой собственный вес, казалось, казалось ему трудом превыше всех его сил.
Но задача еще не была выполнена до конца; пока они оставались на этой стороне
прохода ему не суждено поспать.
Собрав остатки сил, варвар крикнул в сторону всадников:
— По коням, сукины дети! Поезжайте по тропе, а я буду следовать вдоль
обрыва. Я вижу место за следующим поворотом, где я мог бы спуститься вниз на
дорогу. Возьмите Клонтара, он будет свободен, но не сейчас.
— Скорее, Конан! — добежал до него серебристый голосок Ясмины. — До
Вендии далеко, и много еще гор лежит на нашем пути!
Конан засмеялся и вложил меч в ножны. Его смех прозвучал устрашающе,
как рев зверя. Внизу уркманы уже выбрались на дорогу и запели однообразную,
сложенную в его честь песню.
Называлась она «Повелитель Меча», и повествовала о человеке, который
шел, шатаясь высоко над ними, вдоль обрыва, с лицом, что было подобно
ухмыляющемуся черепу, оставляя при каждом шаге пятна крови на скале.
Двое против города
После побега из Готхэна, Конан вместе с группой уркманов добрался до
Гори. Здесь он расстался с Ясминой и уркманами, которые пообещали, что
будут сопровождать девушку до самого Ширхама.
Конан же отправился в залив Ксапур, где намеревался сесть на корабль и
доплыть до Шахпура,
переговоров, один из капитанов согласился выйти в море за тройную оплату.
Когда от Шахпура их отделял лишь один день пути, ночью начался жестокий и
мощный шторм. На четвертый день, когда шторм утих, глазам моряков явился
дикий и чужой ландшафт. Высадившись на берег, Конан решил заночевать на
берегу, перед обратной дорогой на юг. Утром же северянин увидел, что корабль
уплыл в ночь с его вещами и, конечно же, с золотом.
Конан поклялся отомстить капитану Шараху, но ему не оставалось ничего
другого, как пойти пешком, и варвар отправился в путь немедленно. Через
несколько дней воин добрался до сказочного города, в котором исполнялись какие-
то странные обряды.
1
Сквозь ослепительно цветовую гамму улиц Шантариона следовала
чужеземная фигура, совершенно неуместная в этом месте. В самом богатом городе
74
мира, куда галеоны с фиолетовыми парусами свозили богатство многочисленных
морей и земель, было изобилие чужестранцев; посреди местных купцов, их рабов
и охранников скользили воры с ловкими пальцами, шествовали темнокожие
кушиты, толпились группы сухощавых кочевников с юга. Номады из великой
пустыни смешивались с королевской свитой увешанной золотом.
Пришелец, которого обратились все глаза, все же был совершенно чуждым и
не похожим на жителей города.
— Это аквилонец, — прошептал царедворец в пурпурных одеждах своему
спутнику, чьи одежды и раскачивающаяся походка на широко расставленных
ногах выдавала в нем человека с моря.
— Похож, но не совсем. Он должен быть из какого-то связанного с ними, но
дикого племени. Вероятно, варвар с севера.
Обсуждаемый человек являл собой некоторое сходство с аквилонцами, у
него были длинные черные волосы, голубые глаза и светлая кожа, несмотря на
загар, контрастирующая с более темной кожей местных жителей.
Тем не менее, на этом и заканчивалось все общее. Его сильная и
львиноподобная, гигантская фигура делала человека более похожим на варвара с
севера, чем на аквилонца, горца, что провел свою жизнь не в стенах, или
плодородных сельскохозяйственных долинах, а в постоянной схватке с дикой