Запретный отсров
Шрифт:
Монстр все еще не знал, что у людей теперь нет оружия и им уже нечем обороняться.
Все трое ахнули, когда паук стремительно, словно молния, выскочил из мангрового кустарника и взгромоздился на толстый ствол ближайшей пальмы. Чуть ранее, по внимательным ищущим взглядам людей, он догадался, что они уже знают о его, недавно тайном, присутствии; продолжать скрываться и действовать тайком, в дальнейшем не представляется логичным. Монстр, неуклюже восседая на шершавом стволе кокосовой пальмы, на секунду-другую замер, а потом, повернувшись своей мерзкой физиономией к людям, испустил до безобразия
Соратники с полуслова догадались, что именно, он этим хотел им сказать. А продемонстрировали они ему свое понимание классическим представлением: галопом побежали вперед. Они понимали, что таким образом им не удастся от него спастись, если тот решит гнаться за ними, но от страха ничего не могли с собой поделать. Люди, запаниковав, словно бы отупели и запросто подчинились элементарному инстинкту самосохранения, который в данной ситуации вряд ли сыграет им добрую службу.
— Мои соболезнования, друзья, — с пересохших губ Владимира слетели эти слова. — Я виноват во всем этом, ведь никто иной, а именно я, тем или иным образом втянул вас в эту передрягу. — В конце предложения голос русского устало захрипел.
— Не болтай ерунды, Владимир! — несмотря на одышку, смогла на него прикрикнуть Элизабет. — Мы сами выбрали такой сложный путь к счастливой, обеспеченной жизни. И если мне суждено здесь и сейчас погибнуть, лично я ни о чем не жалею. Я сделала все, что могла, я пыталась изменить свою жизнь, но раз изменить судьбу оказалось невозможным, так что ж теперь об этом жалеть! Лучше не болтай попросту, а побереги силы и я вместе с тобой поберегу свои.
Альфа-паук, несмотря на свои крупные габариты и тяжелый вес, довольно-таки умело, словно восьмирукий Маугли, перескакивал с пальмы на пальму. Некоторые из деревьев, переломившись напополам, обрушивались под его помноженным на скорость весом. Что удивительно, устремившийся за убегающими людьми паук, всегда приземлялся на ноги, и даже не имело значение, в каком положение существо падает на землю.
«Должно быть, у него хорошо функционирует вестибулярный аппарат, — подумал Рой, умело осуществив краткосрочную оглядку. От него также не ускользнула мысль о том, что монстр, вместо того, чтобы выйти на пляж и двигаться по ровной поверхности — без препятствий, продолжает продираться сквозь джунгли. — Значит, он все еще остерегается. Спасибо тебе за это, Владимир!»
— Посмотрите, он уже обогнал нас, — прохрипел Владимир и остановился.
Элизабет с Моррисоном тоже притормозили и, остановившись, уставились на товарища.
Русский, отдышавшись и с трудом проглотив сухой комок в горле, хрипло воскликнул:
— Все кончено, бежать не имеет смысла, нам от него не уйти! — Затем мужчина упер руку в бок и часто задышал. — Чертова одышка!
Восьминогая синяя креатура переместилась с деревьев на поросшую папоротником землю и, ускорившись, исчезла где-то впереди.
— Он точно куда-то спешит, — заключила Элизабет — Все равно, куда, — прошептал Рой. — Главное только, чтобы подальше от нас.
Отличное желание, только, увы, несбыточное.
— Опять что-то задумал, паразит поганый! — не сдерживая эмоциональный порыв, выразился Владимир и почувствовал себя угнетенным от того, что
Владимир хотел что-то еще злословное добавить к только что прозвучавшим своим словам, но по определенной причине был не в силах сделать этого. Судя по его искривившемуся от злости лицу, он очень хотел поругать паука, но его замучила одышка, а всему причиной: не правильное питание, алкоголь. Он ртом жадно хватал солоноватый морской воздух, не в силах вымолвить ни слова. К счастью, вскоре приступ удушья оставил его в покое.
— Мы не станем обсуждать нашего поражения, не сейчас и не потом, — сказал Моррисон, глядя, то на соблазнительные губы Элизабет, то в напуганные и одновременно злые глаза Владимира. — Мы еще не проиграли битву за свое счастье и поэтому сдаваться нам тоже еще рано.
Десять минут спустя никто из сподвижников не хотел думать, что будет дальше. Потому что как только мысли касались этой темы, в голове прояснялись не самые приятные анимированные картинки безжалостного и безнаказанного действа кровожадного паука. Простыми словами, каждый из них видел в своем напуганном воображении, как монстр своими мерзкими придатками превращает их тела в бесформенные куски мяса.
«Не самое приятное зрелище, — подумала Элизабет. — Я столько времени потратила, чтобы привести свое тело в нынешнее идеальное состояние и никому, тем более этому насекомому, не позволю его изуродовать. Я буду сопротивляться до тех пор, пока силы и сознание окончательно не покинут меня!»
— Паука продолжительное время не было видно, — внезапно раздался голос Моррисона. — Я уже устал стоять на месте, давайте хотя бы пройдем немного дальше и, если он так и не объявится, продолжим наш утомительный путь.
И они пошли.
Моррисон всем своим нутром чувствовал, что на этот раз паук надолго их не оставит и поэтому нужно в полной мере воспользоваться форой, предоставленной с его стороны. Скорее всего, насекомое неспроста убежало далеко вперед. Похоже, что монстр пытается осуществить какой-то свой хитроумный замысел. Нужно быть готовыми к любой неожиданности. Сейчас Роя эта мысль очень волновала. В глубине души затаилась тревога.
За годы неблагодарной работы он привык переносить любые невзгоды, которых, если бы он с рождения был обеспеченным, можно было бы избежать. Он не понимал Владимира: зачем сыну состоятельных родителей отправляться в опасную экспедицию на остров с алмазными пещерами, если он и так все имеет, кроме. «Да, точно! — неожиданно осенило Моррисона. — Он всего лишь хотел таким образом заполучить независимость».
У каждого свои проблемы: кто-то выбивается из сил, чтобы заработать непосильным трудом на «черствый кусок хлеба» и прокормить вечно голодных детей, а
кто-то прикладывает массу усилий, чтобы преодолеть моральные, психологические трудности и добиться уважения в обществе.
«Если по внешним признакам все мы люди относительно одинаковые, то по внутренним характеристикам: по своему сознанию и мировоззрению — кардинально разные. На всей земле не найти радикально одинаковых людей, — в уме рассуждал Рой. — Вот в чем наша уникальность — она в нашем сознании, потому что именно оно неповторимо!»