Запуск разрешаю! (Сборник)

Новицкий Станислав Викторович

Договорились, в общем. Приходит дядя в. школу. Солидный, статный, седой. На груди несколько орденов, медали.

Класс увидел и ахнул — настоящий боевой ветеран. Учительница решила не пускать встречу на самотек. Объявила жизнеутверждающую тему и старательно вывела ее на доске. Специально для дяди.

«Наступательные действия советских войск. Освобождение Восточной Европы от фашистских захватчиков».

— Андрей Андреевич, расскажите, как вы воевали? Где были во время наступления? Какие страны освобождали… лично.

— Где был,

где был, — начал дядя. — Много где был. В Прибалтике, Болгарии, Польше. Брал Берлин… — Дядя потрогал шрам на щеке, задумался.

— А дальше, — подсказала учительница.

Ветеран удивился:

— Что дальше… Взяли Берлин. Война и кончилась.

Возникла пауза. Дядя посмотрел на дверь. Окинул взглядом класс. В наступившей тишине было слышно, как где-то за окном колотили сваи. С потолка на угловой шкаф мелкой пылью осыпалась штукатурка. Плафоны на длинных шнурах слегка вздрагивали. Звонка все не было.

— Значит, кончилась война? — вздохнула учительница.

— Не для всех, конечно, — сказал дядя. — Многим не повезло.

— Немцам?

— Почему немцам? Нашим. Тем, которых отправили на Дальний Восток воевать японцев, — объяснил дядя.

— Победоносно заканчивать войну, — добавила учительница.

— Нуда. Пришлось, бедолагам, как говорится, еще тянуть лямку. Мне подфартило. Дали по башке. Комиссовали. По контузии… — Дядя посмотрел на часы «Победа», подтянул кожаный облезлый ремешок. Застучал пальцами по столу. Стал ждать звонка.

— Та-ак, — вздохнула учительница. — Давайте еще раз. Вы воевали в Прибалтике. Где именно?

— Сначала в Эстонии.

— Вот расскажите про Эстонию. Что вам там особенно запомнилось? — учительница сделала паузу и добавила с нажимом: — Во время наступления…

— Во время наступления, — начал дядя, — мне запомнилась… страшная жара. Все время хотелось пить. В одном хуторе, помню, мы из колодца пьем и пьем, пьем и пьем. Вода холодная, ледяная, а напиться не можем. Вдруг я смотрю, по стенке колодца тоненькая веревочка тянется вниз. Я дернул. Чувствую, что-то тяжелое к ней привязано. Колодец глубокий, не видать. Я потянул, а там…

— Бомба! Граната? — стали выкрикивать мальчишки из класса.

— Нет, — успокоил всех дядя. — Там был кувшин с молоком. Эстонцы прятали его от нас. Ну, и от немцев тоже. Мы потом это дело раскусили. В деревню входим — я сразу к колодцу. Рукой — шасть, веревочку нащупаешь и тянешь. Тут главное — первыми успеть, а то знаете, сколько желающих. Да… — на дядю нашли приятные воспоминания. Он расслабился, потянулся на стуле. — Нашему расчету молочко доставалось. Пьешь и вспоминаешь родную деревню, отца, мать, сестер. Буренку Майку. Она у нас рекордисткой была. Тридцать литров давала. Попил молочка — как будто дом навестил… Эстонцы злющие ходят, шипят что-то по-своему. Молока им жалко… Нет, были, конечно, и нормальные… Угощали шнапсом. Но не так, как в Болгарии. Там, помню, выкатили нам две бочки красного вина…

— Андрей Андреевич, это, так сказать,

элементы военного, я бы даже сказала, тылового быта. Но ребятам хотелось бы услышать о боевых действиях, — учительница пыталась держать выступление в рамках заданной темы. — Расскажите, как вы получили награды. За что? Я думаю, всем будет интересно. Вот эта большая звезда, — она разглядывала знаки отличия на груди ветерана, — где изображен красноармеец в буденновке с винтовкой, как называется?

— Так и называется, — нехотя ответил дядя, — орден Красной Звезды.

— За что вас наградили?

— Да так. Ничего особенного.

— Расскажите. Интересно, ребята?

— Да-а-а! — заорал класс.

— Собственно, чего рассказывать. Дали орден за спасение командира, когда нас отрезали в Эстонии.

— Во время наступления? — уточнила учительница.

— Что?

— Вас отрезали, когда вы освобождали Эстонию?

— Ну да. Тогда же, — дядя задумался. Начал вспоминать медленно, как бы нехотя. — Я служил в минометном расчете. Нас было три человека и командир.

— А командир, что, не человек? — спросил кто-то.

— Командир — это уже большой человек. У нас был молоденький такой лейтенант Валентин Кузин. Назначен сразу после училища. Пороху не нюхал, но ничего не скажу, грамотный. Расчеты для стрельбы делал точно и быстро. Только хилый какой-то. Городской. Недокормленный. Заморыш, одним словом. А для минометчиков — прежде всего надо что?

— Храбрость! Меткость! — закричали с мест.

— Нет, ребята, для минометчиков нужна сила и выносливость.

Наш 82-миллиметровый миномет весил килограмм шестьдесят, не меньше. А еще мины, по три кило каждая.

— Миномет с колесами?

— С колесами, — хмыкнул дядя, — с колесами. Это потом сделали. А мы таскали на себе. Вот у немцев был почти такой и с колесами…

Учительница мягко положила ладонь на руку ветерана:

— Андрей Андреевич, вы расскажите лучше о нашем оружии.

— О миномете, что ли?

— О нем.

— Миномет, дети, разбирался на три части. Я носил опорную плиту. Иван — ствол, Василий — лафет. Мы вместе два года воевали. Хорошие ребята. Ничего не скажу. Боевые. Иван с Украины. Веселый парень. Песни пел украинские. Погиб под Варшавой. Василий — татарин. Здоровый, крепкий. Я тоже был не слабым. Поэтому и поставили к миномету плиту таскать.

— А что это?

— Ну, такая плоская железяка. Тяжелая, килограмм двадцать. Она нужна для упора и чтобы гасить отдачу после выстрела. На нее крепится ствол — толстая труба с бойком. Ствол опирается на двуногу-лафет с амортизаторами и прицелом…

Андрей Андреевич из карандашей, ручки и мела быстро соорудил на учительском столе что-то вроде миномета.

— Ствол наводим под определенным углом от 45 градусов и выше. И по навесной траектории стреляем.

— Видите, ребята, — тут же заметила учительница, — как важно знать геометрию. Винокуров, покажи угол 45 градусов.