Запуск разрешаю! (Сборник)
Шрифт:
— Мы еще выращиваем кроликов.
— Для еды? — спросил Виктор.
— Простите, я не хорошо понимаю.
— Для еды, — я хлопнул Виктора сзади, — что вы им даете?
— Чем кормим? Морковка, капуста, — Сара показала на ящик с овощами. Можете их угостить. — Правда, они смешные?
Затем она повела нас вглубь чистого, светлого леса. Остановились на берегу небольшой речушки. В прозрачной тени веселились стайки мелких рыбешек. Тут же, не обращая на них внимания, лениво шевелили хвостами довольно крупные экземпляры.
— Это
— Ее можно поймать и съесть? — поинтересовался Виктор.
— Разумеется. Но мы этого не делаем. За рыбой ездим в супермаркет.
— А другим людям можно здесь рыбачить?
— Нет. Это частная территория. Видите, — Сара показала на металлический колышек с надписью «Private».
— Привет, — прочитал Виктор.
— Прайвет, — улыбнулась Сара. — Как это по-русски? Частное владение.
— То есть ваша собственная речка.
— Не вся, — рассмеялась Сара, — только часть.
Она снова побежала вперед.
— Интересно, — сказал Виктор вполголоса, — простым людям здесь хоть искупаться можно?
— Была бы твоя речка, ты бы разрешил? — спрашиваю.
— Нет, конечно, — без раздумий ответил Виктор.
Сара остановилась у небольшой излучины.
— Как-то папа ловил рыбу в этом месте.
— Ага, все же ловил.
— Но потом отпускал.
— А вот это зря.
Мы вышли из леса. На раскидистом дереве, стоявшем на опушке, был устроен широкий настил.
— А это что?
— Место для охоты. Папа отсюда стрелял оленей.
— Олени тоже ваши, домашние?
— Что вы. Они дикие. Но иногда заходят в наш лес.
— Если б на мою дачу, — по ходу замечает Виктор, — забрели олени, ни один бы не унес копыта…
— А у нас их полно. Для них на зиму мы припасаем много кормов.
Вышли на поляну, усеянную грибами.
— Их можно есть? — спросил Виктор.
— Не знаю. Грибов для еды полно в супермаркете.
— Это ж сколько добра пропадает, — тихо возмущался Виктор. — Сара, у вас столько прекрасной земли. И она так плохо используется.
— Почему?
— Пустует. У вас, к примеру, есть огород?
— Что?
— Место, где можно выращивать растения для еды.
— Есть такое, — подумав, говорит Сара. — Сейчас покажу.
Обогнув бассейн, гараж и спортивную площадку, мы вышли к дому с северной части. Там Сара показала огород. Размером в пять квадратных метров.
— Здесь мы выращиваем растения, которые можно использовать для еды, — гордо сказала Сара. — Один куст картошки, один томатов, одна фасоль, один стебель кукурузы, вот свекла, это бобы, вот кочан капусты и огурец…
Заметив удивленное лицо Виктора, Сара объяснила:
— Можно я сразу отвечу на ваш вопрос, Виктор? Конечно, всего этого мало для еды. Но вполне достаточно для того, чтобы знать, как что растет и это… Родит плоды.
— Плодоносит.
Вошли
Сара показала кабинет. Библиотеку с огромным количеством дорогих старинных фолиантов. Свою розовую комнату. Бильярдную. В зале для музицирования стоял концертный рояль. Рядом, на подставках, электрогитара и саксофон.
В углу сияла профессиональная ударная установка с несколькими барабанами и многочисленными тарелками.
— На ней играет мама, — похвасталась Сара.
Спустились вниз. Прошли через зимнюю оранжерею и гостиную. Сара сказала, что торопится. Ей надо ехать на занятия по танцам. Она берет частные уроки.
Сказала на прощание:
— Виктор, хотите, я вам покажу еще одно место, где есть растения, овощи, фрукты и остальное пригодное для еды?
— Конечно, — оживился Виктор.
Сара торжественно открыла дверь в столовую. Посреди комнаты — большой обеденный стол. Барбара, Лена и Беверли как раз заканчивали сервировку.
Через некоторое время мы дружно махали Саре из окна. На танцы ее увозил сверкающий черный лимузин.
Что показывают гостям после того, как они хорошенько выпили и закусили?
У нас иногда семейные альбомы. В Америке — то же самое.
— Это мой дед. — Беверли листает старый альбом. — После революции он бежал из России. У него были свои пароходы на Волге. Потом он женился в Америке и тоже занимался судоходством. Когда-то учил меня русскому языку. Правда, безуспешно. У Сары получается гораздо лучше.
— Она говорит великолепно, — подтверждаем мы.
— Мои мать и отец. Вот я в первом классе. А это на тренировке нашей школьной сборной по баскетболу. Это в университете. Ой, это лучше не смотреть. — На фотографии полуобнаженная Беверли в компании таких же раздетых девиц. Рядом длинноволосые парни.
— Это Вудсток. Хиппи. Может, слышали? Это тоже Вудсток. На концерте «Роллинг стоунз». Это мы обкурились травкой. Это тоже нельзя.
— Слушай, Беверли наш человек, — тихо говорит мне Виктор. — Она мне нравится все больше. — Виктор подмигивает Беверли. На особо пикантных фото требует задержаться дольше. — А это кто? Ты, Барбара? Никогда бы не подумал.
— Беверли, немедленно закрой, — кричит Барбара.
— Представляете, — говорит Майкл, — сколько мне надо было трудиться, чтобы сделать из нее приличного человека.
Барбара смеется и понарошку стучит Майклу по голове.
— После Вудстока я начала учиться на гитаре. А Беверли — на ударных, — говорит Барбара.
На фото — выступление студенческой группы. На сцене одни девчонки.
— Это наш джаз-бенд.
— Может, тряхнем стариной? — предложила Беверли.
— Ни за что. Я все забыла.