Запуск разрешаю! (Сборник)
Шрифт:
— Это можно, — пообещал дядя. — Да мы их голыми руками…
— Почему голыми? — спросила учительница. Просто так. Для поддержания разговора.
— У них же танки, самолеты, артиллерия. Промышленность всей Европы… А у нас? Особенно в начале войны. Сказать, чем воевали? — завелся по обыкновению дядя…
— Андрей Андреевич, — взмолилась учительница, — я вас прошу. В рассказах используйте больше позитива, оптимизма, веры в силу нашей армии. Ребятам это так необходимо. Особенно сейчас.
Договорились, в общем. Приходит дядя
Класс увидел и ахнул — настоящий боевой ветеран. Учительница решила не пускать встречу на самотек. Объявила жизнеутверждающую тему и старательно вывела ее на доске. Специально для дяди.
«Наступательные действия советских войск. Освобождение Восточной Европы от фашистских захватчиков».
— Андрей Андреевич, расскажите, как вы воевали? Где были во время наступления? Какие страны освобождали… лично.
— Где был, где был, — начал дядя. — Много где был. В Прибалтике, Болгарии, Польше. Брал Берлин… — Дядя потрогал шрам на щеке, задумался.
— А дальше, — подсказала учительница.
Ветеран удивился:
— Что дальше… Взяли Берлин. Война и кончилась.
Возникла пауза. Дядя посмотрел на дверь. Окинул взглядом класс. В наступившей тишине было слышно, как где-то за окном колотили сваи. С потолка на угловой шкаф мелкой пылью осыпалась штукатурка. Плафоны на длинных шнурах слегка вздрагивали. Звонка все не было.
— Значит, кончилась война? — вздохнула учительница.
— Не для всех, конечно, — сказал дядя. — Многим не повезло.
— Немцам?
— Почему немцам? Нашим. Тем, которых отправили на Дальний Восток воевать японцев, — объяснил дядя.
— Победоносно заканчивать войну, — добавила учительница.
— Нуда. Пришлось, бедолагам, как говорится, еще тянуть лямку. Мне подфартило. Дали по башке. Комиссовали. По контузии… — Дядя посмотрел на часы «Победа», подтянул кожаный облезлый ремешок. Застучал пальцами по столу. Стал ждать звонка.
— Та-ак, — вздохнула учительница. — Давайте еще раз. Вы воевали в Прибалтике. Где именно?
— Сначала в Эстонии.
— Вот расскажите про Эстонию. Что вам там особенно запомнилось? — учительница сделала паузу и добавила с нажимом: — Во время наступления…
— Во время наступления, — начал дядя, — мне запомнилась… страшная жара. Все время хотелось пить. В одном хуторе, помню, мы из колодца пьем и пьем, пьем и пьем. Вода холодная, ледяная, а напиться не можем. Вдруг я смотрю, по стенке колодца тоненькая веревочка тянется вниз. Я дернул. Чувствую, что-то тяжелое к ней привязано. Колодец глубокий, не видать. Я потянул, а там…
— Бомба! Граната? — стали выкрикивать мальчишки из класса.
— Нет, — успокоил всех дядя. — Там был кувшин с молоком. Эстонцы прятали его от нас. Ну, и от немцев тоже. Мы потом это дело раскусили. В деревню входим — я сразу к колодцу. Рукой — шасть, веревочку нащупаешь и тянешь. Тут главное — первыми успеть,
— Андрей Андреевич, это, так сказать, элементы военного, я бы даже сказала, тылового быта. Но ребятам хотелось бы услышать о боевых действиях, — учительница пыталась держать выступление в рамках заданной темы. — Расскажите, как вы получили награды. За что? Я думаю, всем будет интересно. Вот эта большая звезда, — она разглядывала знаки отличия на груди ветерана, — где изображен красноармеец в буденновке с винтовкой, как называется?
— Так и называется, — нехотя ответил дядя, — орден Красной Звезды.
— За что вас наградили?
— Да так. Ничего особенного.
— Расскажите. Интересно, ребята?
— Да-а-а! — заорал класс.
— Собственно, чего рассказывать. Дали орден за спасение командира, когда нас отрезали в Эстонии.
— Во время наступления? — уточнила учительница.
— Что?
— Вас отрезали, когда вы освобождали Эстонию?
— Ну да. Тогда же, — дядя задумался. Начал вспоминать медленно, как бы нехотя. — Я служил в минометном расчете. Нас было три человека и командир.
— А командир, что, не человек? — спросил кто-то.
— Командир — это уже большой человек. У нас был молоденький такой лейтенант Валентин Кузин. Назначен сразу после училища. Пороху не нюхал, но ничего не скажу, грамотный. Расчеты для стрельбы делал точно и быстро. Только хилый какой-то. Городской. Недокормленный. Заморыш, одним словом. А для минометчиков — прежде всего надо что?
— Храбрость! Меткость! — закричали с мест.
— Нет, ребята, для минометчиков нужна сила и выносливость.
Наш 82-миллиметровый миномет весил килограмм шестьдесят, не меньше. А еще мины, по три кило каждая.
— Миномет с колесами?
— С колесами, — хмыкнул дядя, — с колесами. Это потом сделали. А мы таскали на себе. Вот у немцев был почти такой и с колесами…
Учительница мягко положила ладонь на руку ветерана:
— Андрей Андреевич, вы расскажите лучше о нашем оружии.
— О миномете, что ли?
— О нем.
— Миномет, дети, разбирался на три части. Я носил опорную плиту. Иван — ствол, Василий — лафет. Мы вместе два года воевали. Хорошие ребята. Ничего не скажу. Боевые. Иван с Украины. Веселый парень. Песни пел украинские. Погиб под Варшавой. Василий — татарин. Здоровый, крепкий. Я тоже был не слабым. Поэтому и поставили к миномету плиту таскать.