Зараза. Трилогия
Шрифт:
Но все это не шло ни в какое сравнение с тем, что было перед нами.
На входе два слона в человеческий рост – металлический каркас, внутри заполненный запчастями от оружия. Дальше вдоль дорожки стояли лавки и кресла, вот только садиться в них не тянуло. Кресло слепили из ржавых останков от гранатометов, как и сидушку у лавки, только спинка и ручки уже из ассорти пулеметов. Как из наших, отчетливо, а может и удобно, под спину сделали пулемет Дегтярева с дисковым магазином, так и вражеские – ручки приварили из «Браунинга» времен второй мировой.
Само здание музея, а это был
На стене дома собрали фигурные композиции из ржавых автоматов, с одной стороны, в виде круга, как лучи от солнца, с другой – полукругом, как на ковре коллекционеры любят вещать. Вот только стволов тут было несколько сотен. Я посчитал один круг – тридцать два ржавых «калаша». Удивляться перестал, когда понял, что не могу распознать, что за ствол.
Подойти к этому было нельзя, вдоль всей стены еще почти на полтора метра ровным каркасом из СКС сделали короб, набитый внутри совсем уж ломом и запчастями.
Все-таки не укуренный делал, а очень даже талантливый мастер. Даже без всего остального оружия, разбросанного по территории двора, это стена производила гнетущее впечатление. Мы даже не сразу среагировали на зомбаков-билетеров, вышедших, узнать, что нам нужно.
Я не понимал, что здесь искать. Зная сестру, она могла и просто прийти сюда, чтобы проникнуться атмосферой и прочувствовать, чтобы материал был более живым. Но мы все равно зашли внутрь. Не спеша, контролируя двери и углы, отстреливая по одному редких шаркунов, шли и разглядывали экспозиции.
Комната, посвященная бомбежкам, – снаряды, разорвавшиеся и нет. Потом целая стена с минами и металлоискателями. Потом вообще жесть – стенд с протезами, несколько метров пластиковых ног разной длины и формы. Насколько помню, это не от мин, а уже Объединенный Революционный Фронт жестил со всеми, кто их не поддерживал.
Вадик в итоге махнул на все и сказал, что подождет в «пиранье». А я, стараясь, особо не зависать на фотографии на стенах, дошел-таки до очередного зала с табличкой на трех языках: «Алмазные войны Сьерра-Леоне. Временная экспозиция» .
Глава 18
Временная экспозиция «Алмазных войн» растянулась аж на два зала. Первый я мысленно назвал доисторическим – общая история алмазов в Сьерра-Леоне с чуть ли не доисторических времен. Ну то есть экспонаты прошлого, и, возможно, позапрошлого веков – кирки, сито и ведра, пинцеты, безмены и лупы с тусклыми протертыми стеклами. Все то, что годами терли мозолистые руки туземных работяг. Возле каждого предмета висела табличка, рассказывающая о судьбе экспоната.
Сами работяги тоже присутствовали в виде восковых фигур. Одна парочка отыгрывала сценку: бедный худой крестьянин продает накопанное жирному белому торговцу в костюме тройке и медным монокуляром, зажатым
На стенах разместили фотогалерею с ретроспективой от желтоватых картинок с вагонетками до здоровенных экскаваторов и каких-то жутких агрегатов, напомнивших Девастатора из Трансформеров.
Одна фотография меня заинтересовала. Уж не знаю, что за сцену там изобразили, табличка с описанием отсутствовала, но на вид картинке было под сотню лет. Черно-белая с трещинками и царапинками, на ней было изображены люди в военной форме, стоящие возле входа в шахту. Старая пустынная форма, конечно, во многом схожа, но характерные нацистские фуражки узнавались легко. И хоть тень от козырьков частично прикрывала лица, но я готов был поклясться, что один мужчин на фото – вылитый Альберт. Овал лица, скулы, подбородок – один в один, будто сын с отцом или, точнее, дед и внук.
Ладно, может показалось. Но воображение моментально стало рисовать картинки из Индианы Джонса, где нацисты где-то в пустыне ищут Святой Грааль. А память еще вдобавок подкинула истории про Аненербе – окультно-идеологическую организацию «Наследие предков» с их заморочками на тему рун, грааля и Атлантиды. Может они и про «древнее зло» камаджоров в курсе были, надо бы связаться с Дедушкой Лу.
Скрипнула рация, Вадик отчитался, что шаркунов в округе стало больше и попросил поторопиться.
Я пошел во второй зал и застыл перед застекленным стендом с алмазами. Стекло обычное, не бронированное, сигнализаций вокруг не вижу, ни заборчика, ни охраны, даже камер нет. А я стою и смотрю на кучу блестящих камней, каждый на полочке, на маленькой подушке, где-то даже россыпью камни лежат. Никто не спер, а теперь это все мое?
Я подошел в упор, чуть ли носом в стекло не уперся и уставился на самый крупный. По размеру это было чем-то средним между грецким орехом и киви. Рядом табличка: «Звезда Сьерра-Леоне. 969 карат. Третий в мире по величине, бла-бла-бла, найден в 1972, бла-бла-бла…копия».
Ясно, почему до сих пор никто не спер. Я быстро пробежался по остальным табличкам – и везде в конце приписка, что это копия, передающая примерный вид и точные размеры камней, созданная каким-то местным ювелиром-стекломастером специально для экспозиции.
Ну, что же, у меня остается еще одна зацепка с личным шкафчиком Гульдберга в теннисном клубе. И может Ксюха, что-нибудь найдет, иначе нужно будет лезть в главный офис «глобалов» и надеяться, что люди Дугласа, что-то упустили.
Стоило о них вспомнить, как затрещала рация:
– Космос, прием! Это Джерри, ты живой там еще? Ты где?
– А то ты не в курсе? Вы же следите.
– Это, кстати, отдельная тема для разговора. Дуглас очень недоволен, что вы его дроны возле нефтебазы сбили.
– Да пошел ты, может вообще все проблемы на меня свалите? Я их даже не видел, – я то действительно ни при чем, а вот Валькирия красава, были бы камешки настоящие, подарок бы ей взял.
– Короче, я предупредил. – Джерри чем-то чавкнул, – Ты готов поработать на благо родины?