Зараза

Пудов Валерий

– Завидую тебе, – она вздохнула, – а на самом деле?

– Если завидуешь, почему тебя еще не украли?

Она привстала и приложила палец к губам.

– Носы прищемлю! – он подкрался к двери и резко распахнул ее, но там никого не было, и он вернулся в кресло: – Боишься письма?

– Письмо страшнее человека, – она склонилась к нему и уткнулась носом в его плечо.

Он встал, поднял ее, усадил на кровать и принялся целовать в губы. Потом – ниже: в шею, в плечи.

– Тебе мало моих губ? – она оттолкнула его.

– Это – первое угощение, – он повторил

поцелуи.

– Нет сил с тобой бороться. Я боюсь тебя, – она прижалась к нему.

– Без меня будет страшнее. У меня всё, что надо, – он сунул ей в руку маленький пакет.

Она взглянула:

– У нас в городе их применяют только зараженные.

– Но это же не лекарство, – он начал раздевать ее, и она не сопротивлялась.

Вдруг в номер постучали.

Она вскочила, оделась и отдала ему пакет.

Он открыл дверь и притворил ее за собой снаружи.

Вскоре вернулся:

– Это сосед с девушкой. Я их прогнал. Сядь ко мне.

– Садись, а потом ложись? – она отошла к окну.

Он медленно приблизился к ней:

– Сначала насилуешь меня, а теперь – и себя. Мало между нами пути – удлиняешь на дни? Я веду к тебе мост, а ты его разрушаешь. Крепость, впусти стрелу!

– Без стрелы со мной не можешь? – она попятилась.

– Человек без своей части – неполный. Пианист без инструмента. Калека! У тебя нет ни окон, ни ворот. Одна стена. Или горбатая решетка. Ты больна, а я – здоровый. Или ищешь другого стрелка? Я не мешаю. Кинь жребий – будет настоящая случайная связь!

Он вынул из кармана монету, зажал в кулаке и спрятал обе руки за спиной, а затем показал кулаки:

– Угадаешь – ложись.

С минуту они молчали. Она смотрела на его руки.

– Тут не хочешь искать? – он открыл ладони, на каждой из которых лежала монета, и скривил губы: – Путь свободен! – и указал ей на дверь.

Они переглянулись. Она помедлила, затем вдруг побежала, споткнулась, еле устояла на ногах, долго возилась с ключом и, наконец, выскочила в коридор.

Он ее не окликнул.

14.

Утром они увиделись на пляже. Он устроился там вместе с пианистками, она – с подругой. Не раз они встретились взглядами, но не кивнули друг другу.

Потом пианистка передала ей длинный стебель:

– Это – от него лиана.

Она отбросила стебель.

Тогда он сделал лук и запустил в нее, как стрелу, цветок – она увернулась, и цветок попал в подругу.

После обеда он пришел к ней в номер.

Подруга спала, а она загорала на балконе.

Он поздоровался, и она ответила тем же.

– Солнце сегодня ласкает гостей, – он оглядел небо.

– А я хочу домой, – она посмотрела вниз. – У моря я чужая. В нашем городе воздух хуже, а я привыкла.

– Привычки тянут назад, а жизнь идет вперед.

– Я здесь отпробовала жизни. И десерта не нужно.

Он раскрыл коробок спичек и стал выкладывать на столике фигуры. Сначала – девушку: «Это ты». Обнес ее линией: «Вот крепость». Выложил еще человека: «Это я». Между ними провел волну: «Тут пропасть, бурная река». Дал ей спички: «Выкладывай мост». По

мосту между фигурами он двинул свою: «Пойдем навстречу?». Фигурки сошлись. Она засмеялась: «На нас не похожи. Надо оторвать тебе голову или ноги». Он выкрикнул: «Эй! Не хватай меня между ног!» – и предложил удлинить спичечное платье: «Сними-ка платье, а то ноги коротки!». Она отвела его руку от столика: «Не дергай меня за юбку! Я уже голая!». Пальцы их сцепились, и спички смешались. Она возмутилась: «Зачем ты на меня залез?». Он зарычал: «А это что у меня торчит?». Она поправляла свою фигурку: «Мое тело ценнее! Укорочу ноги и продам как нетронутый памятник старины» – «Кто же тебя купит?» – «Ценители. У тебя денег не хватит» – «Да зачем они тебе?» – «Водить тебя по ресторанам» – «Тогда и мое тело продай!» – «А как их отделить?».

Так они играли в спички и без умолку смеялись, пока не появилась на балконе подруга:

– Что здесь происходит?

– Гадаем на спичках, – они объяснили, в чем дело.

Подруга недоверчиво ткнула пальцем в столик:

– Послушали бы себя со стороны! Еще кричат! Что люди подумают? Я проснулась, но боялась глаза открыть. Вы на самом деле только на спичках этим занимались?

15.

Вечером подруга исчезла, и они вдвоем пошли в бар.

Он подарил ей цветок, похожий на лиану.

В баре они присоединились к пианисткам.

– Мы уже всем рассказали, – заулыбались те.

– А она не верит, – он подмигнул ей.

– Его посадят как разносчика на много-много лет, – сказала ей сурово одна из пианисток. – А если мы умрем, то как убийцу. Ты должна спешить.

– Я подожду его, – улыбнулась она. – Хоть сто лет.

Когда пианистки ушли к инструменту, за стол сел местный, пожаловался, что остался без девушки, и попросил помочь. Он объяснил местному, как найти подругу, если она вернулась к себе, и предложил привести ее в бар: «Скажешь, ты от нас».

Местный вернулся не скоро. Он тянул подругу за руку – та упиралась: «Он правда от вас?». Местный обиделся: «Я от себя. А ты – не известно, откуда».

Они подтвердили, что посылали за ней, и все долго смеялись и пили друг за друга.

Потом поднялись к девушкам в номер.

На лестнице подруга не раз порывалась сбежать, но ее удержали: «Тебя ж не на смерть ведут!» – и дверь закрыли на ключ, чтобы не вышла.

Устроились на балконе. После нескольких тостов разделились: местный увлек подругу в комнату. Та хныкала: «Не бросайте меня на съедение этому». Ее успокоили: «Мы с тобой на всю ночь».

Затем слушали с балкона приглушенный шепот из комнаты: «Чего ты от меня хочешь?» – «Любви!» – «Ишь, разогнался!» – «Это первая потребность!» – «Третья!» – «А какая первая?» – «Работа!».

Вскоре подруга стала бегать от собеседника по комнате – затихла – снова бегала и затихала…

С балкона подглядывали:

– Светится от радости! Она ведь нецелованная!

– Я сегодня – тоже. А где мое солнце?

– Вот она я!

Они перестали наблюдать за комнатой.

– Зачем ты меня напоил? – спросила она.