Зарево над предгорьями
Шрифт:
Теперь Вовка уже спокойнее шагал вокруг спящих.
Ночной холодок все больше забирался под гимнастерку. Вовка начал ходить быстрее.
Издалека донеслись глухие взрывы, и над лесом встало багровое зарево. «Горит город, — понял Вовка. — Эх, гады! Попался бы хоть один! Стрельнул бы в глаз, так почувствовал бы, фашист!»
С дороги послышался топот ног, скрип повозок, неясный разговор. «Вдруг немцы?» — внутри у Вовки похолодело.
Стараясь не шуметь, он пополз к дороге. Не дойдя до нее нескольких метров, мальчик услышал, как кто-то громко
А по дороге в это время проходил партизанский отряд Качко.
Чуть рассвело, Вовка решил двигаться дальше. Он тронул за плечо Валю. Девушка тут же вскочила на ноги.
Вдвоем они принялись будить Шурика. Он мычал что-то невразумительное, отбрыкивался, переворачивался с боку на бок, но не открывал глаз. Проснулся он лишь после того, как Вовка сердито прикрикнул.
Вовка начал надевать ранец, но Валя воспротивилась.
— Нет, командир, так не годится. И ночь ты не спал, и вчера нес самое тяжелое, и сегодня то же хочешь. Нельзя так. Изведешься, тогда всем нам худо будет.
Она отобрала у него и ранец, и винтовку, и бурку.
Ноги Шурика за ночь разболелись настолько, что этого уже нельзя было скрыть. Тяжело было идти и Вале, поэтому продвигались они очень медленно. К счастью, Серный ключ оказался близко; около полудня они вошли в поселок.
Дома, дворы, берега речки были заполнены толпами беженцев.
— Дальше пойдем с народом, — сказал Вовка. — А здесь надо отдохнуть как следует. Генерал говорил, отсюда начнется самое трудное.
Вовка полностью забрал в свои руки командование их маленькой группой. Валя и Шурик беспрекословно подчинялись. За вчерашний день они успели убедиться, что делает он все именно так, как нужно.
— Вы сидите тут, у реки, — проговорил Вовка, — а я пойду в поселок. О дороге расспрошу и, может, продуктов куплю.
С кем ни заговаривал Вовка, все это оказывались пришлые люди, которые ничего не знали о дальнейшей дороге. В поисках местных жителей он забрел на базар.
Базар, как ни странно, был многолюден и обилен. Вскоре мальчик понял, почему это: продавали те, кто решил никуда не уходить.
Впрочем, странная это была торговля.
Вот худенькая женщина подошла к старому адыгейцу, продающему масло. Старик назвал баснословно малую цену, какой и до войны не было, но женщина побрела дальше. Тяжело опираясь на посох, старик пошел за ней.
— Пачему нэ бэрешь? — спросил он на ломаном русском языке.
— У меня нету столько денег, — робко сказала женщина.
— Нэ надо столько, — заволновался старик, — половину давай. Еще ментше давай. Тэбе масло надо, кушать надо.
Кончилось тем, что адыгеец взял для приличия несколько рублей и вручил женщине большой кусок масла и горшок меду, уходя с базара, он поглаживал белую бороду с таким довольным видом, как будто совершил самую выгодную продажу в жизни.
Потом
— Пачему без денег сидишь? Пачему голодная ходишь? В доме отдыха эвакопункт. Туда иди.
Какая-то старуха продавала стеганку. Вовка вспомнил, как мерзла ночью в легком платьице Валя, и подошел к старухе.
Когда стеганка была куплена, он спросил:
— Бабушка, а где бы чулки купить?
— А зачем хлопцу чулки? — Старуха подозрительно посмотрела на него и, поджав губы, ворчливо добавила: — Хоть бы сейчас озоровать перестали.
— Да это не мне, бабушка! Девочка с нами идет, ей холодно ночью.
Старуха сразу подобрела.
— Ах вы, болезные мои, — запричитала она, — да чтоб ему, проклятущему гитлеряке, за вашу маяту на ежаке весь век сидеть да живых ершей с хвоста глотать! Да хай ему шакалы кишки повыедают!..
— Так где ж, бабушка, чулки найти? — прервал ее проклятия Вовка.
— Идем со мной! Свои дам.
Дома старуха дала Вовке три пары чулок и не согласилась взять деньги, уже с порога она вернула Вовку и спросила:
— Велика ли дивчина-то?
— Вроде меня, — сказал Вовка, — немного побольше.
— Тогда Сенькины подойдут. — Старуха огромным ключом начала открывать сундук. Порывшись там, она вытащила суконные казачьи шаровары.
— На вот. Меньшого моего, Сеньки, штаны. Сам-то воюет у генерала Тюриченки. А был бы, так тоже отдал… Через перевал пойдете, холодно будет. Нехай наденет дивчина.
Она сняла со стены большой вязаный платок и сунула его вместе с шароварами в руки растерявшегося мальчика.
— Ведь небось, как и мои, безбожник. А все ж перекрещу, ляд его знает, может, чуток поможет. Счастливо тебе вернуться, сынку!
«ЛАГЕРЬ ОТВАЖНЫХ»
Вовка задержался в поселке, и это уже беспокоило Валю и Шурика. То один, то другой, они выскакивали на дорогу.
Встретить Вовку посчастливилось Вале.
— Насилу дотащился! — весело проговорил он, сваливая на землю большой мешок.
— Что такое в нем? — спросила Валя.
— Это тебе, Валюха, обмундирование. — Вовка протянул девушке завернутые в стеганку вещи.
Валя посмотрела на него широко раскрытыми от удивления глазами и неожиданно заплакала, по-детски кулаками вытирая слезы.
Мальчишка, совсем незнакомый, случайно встреченный по дороге, заботится, чтобы она была сыта, здорова, разыскивает для нее одежду!
— Это что с ней? — испуганно спросил Вовка.
— Валя, ты обиделась на что-нибудь? — бросился к девушке Шурик.
— Больше этого не будет, товарищ командир, — все еще плача, пообещала Валя. — Спасибо тебе!
Мимо по дороге шли и шли беженцы Мальчики и Валя тоже тронулись в путь.
Вскоре начался крутой подъем в гору. Вовка стал спотыкаться, отставать. Валя и Шурик разгрузили его. Он прошел еще немного и сел на землю, чувствуя, что не в силах сделать больше ни шага. Сказались две бессонные ночи.