Зарево над Волгой
Шрифт:
В октябре похолодало, чувствовалось приближение зимы. Но передышки в сражениях под Сталинградом и в самом городе не наступило, бои еще более разгорались. Гитлеровцы всей мощью навалились на войска 62-й армии генерала Чуйкова. Командующий фронтом генерал Еременко был весьма обеспокоен. Выстоят ли бойцы Чуйкова? Его армия понесла большие потери, а восполнить их пока нечем. Едва подумал об этом, как позвонил Чуйков. Его доклад не обрадовал Андрея Ивановича: Мамаев курган отбить у врага не удалось, немцы контролируют и выходы к реке в районе тракторного
— У нас, товарищ командующий, создалось критическое положение, — глухо звучал в телефонной трубке голос Чуйкова. — Из разбитых домов почти в упор расстреливаем фашистов, а они, пьяные, прут на нас валом…
Выслушав Чуйкова, генерал Еременко заявил:
— Я немедленно еду к вам в штаб! Хочу все увидеть своими глазами, поговорить с комдивами…
— Что вы, товарищ командующий! — громким голосом прервал его Чуйков. — Это путешествие очень опасно. Чтобы попасть к нам, надо плыть по Волге под ураганным огнем врага с десяток километров да пройти еще берегом километра четыре. Чертовски рискованно, поверьте мне. Я боюсь за вас, Андрей Иванович.
— Ты меня не пугай, Василий Иванович, — остудил пыл командарма Еременко. — Тебе, надеюсь, известно, что человек я битый, — насмешливо добавил он. — До встречи!
Положив трубку, он пригласил к себе своего заместителя генерала Попова, недавно назначенного Ставкой на Сталинградский фронт, и сообщил ему о звонке командарма 62-й армии.
— Маркиан Михайлович, давайте вместе съездим в штаб Чуйкова, — сказал Еременко. — У них сложилась тяжелая ситуация, и надо поддержать людей, поднять моральный дух, поговорить с командирами.
Генерал Попов был немногословен, лишь спросил:
— Когда едем?
— Я переговорю с начальником штаба фронта, и махнем.
День 16 октября выдался прохладным. Сквозь грязно-серые тучи тускло светило солнце. Генералы Еременко и Попов прибыли на КП Волжской военной флотилии. Их встретил командующий флотилией контр-адмирал Рогачев, с которым Еременко уже встречался, когда в июле Волжская военная флотилия была передана в подчинение Сталинградского фронта. Он отдал командующему фронтом рапорт.
— Как вы тут живете, Дмитрий Дмитриевич? — улыбнулся Еременко, пожимая ему руку.
— Помогаем армейцам бить фашистов, Андрей Иванович, — тоже улыбнулся Рогачев. — Вот только что прибыл с отдаленного участка фронта. Там мы высадили на берег морских пехотинцев. Пока шли по Волге, нас бомбили «юнкерсы», а с правого берега обстреляли из орудий и крупнокалиберных пулеметов В борту корабля несколько дыр от пуль и осколков, но как видите, я жив-здоров, правда, ранен один моряк.
— А я к вам с просьбой: мне нужен бронекатер. Хочу проскочить на КП командующего 62-й армией генерала Чуйкова. По Волге надо будет пройти до десяти километров, а от берега до КП командарма идти еще метров пятьсот. Тяжко им там сейчас, нужно поддержать их боевой дух.
— Могу дать в ваше распоряжение, товарищ командующий, и два
Генерал Еременко словно не слышал то, о чем предупреждал его адмирал, и жестко произнес:
— Подготовьте мне бронекатер!
«Упрямый генерал», — пронеслось в голове Рогачева.
— Есть! — тихо отозвался он и добавил: — А второй бронекатер будет вас сопровождать.
— Не надо меня сопровождать, — с горячностью оборвал адмирала генерал Еременко и уже мягче добавил: — Ни к чему охрана. Если погибнет корабль от вражеского огня, то один — зачем же терять второй? — Командующий фронтом вдруг улыбнулся.
Рогачев не понял, то ли шутит он, то ли говорит всерьез, и все же рискнул дать ему совет:
— Тогда вам лучше выехать позже, когда начнет темнеть. По опыту знаю, что в такое время фрицы меньше постреливают. А пока приглашаю вас посмотреть наши корабли, встретиться с краснофлотцами, поговорить с командирами кораблей и судов. Если желаете, на моем флагманском корабле перекусите на дорогу. Дa и «наркомовская» у меня найдется. По рюмашке можно… Ну как?
Генерал Еременко посмотрел на своего заместителя.
— Может, согласимся, Маркиан Михайлович? — спросил он. — Признаться, я еще не обедал.
— И я тоже, — обронил генерал Попов.
— Ладно, моряк, мы в твоем распоряжении, — улыбнулся Еременко.
После обеда командующий фронтом посетил боевые корабли, ближе узнал жизнь моряков, по душам побеседовал с ними и призвал их «беспощадно уничтожать гитлеровцев».
— Сталинград — это клятва на верность Родине, и сражаются за него наши войска мужественно и храбро, совершая подвиги, — подчеркнул генерал Еременко. — Товарищи краснофлотцы, мы должны отстоять наш славный город, как отстояли его в годы Гражданской войны царицынские рабочие дружины. Но к вам у меня нет претензий, — продолжал командующий фронтом. — Я очень доволен действиями моряков Волжской флотилии, о чем докладывал Верховному главнокомандующему. И на Волге, и на суше моряки сражаются выше всяких похвал. Спасибо вам за это, краснофлотцы! Народ не забудет ваши подвиги!
Уходя, генерал Еременко попросил контр-адмирала Рогачева завтра утром после подъема военно-морского флага всем краснофлотцам от его имени объявить благодарность за мужество и отвагу, проявленные в боях с фашистами.
— Будет сделано, товарищ командующий фронтом! — четко отрапортовал контр-адмирал Рогачев.
Солнце скатилось за горизонт, небо стало набухать темнотой, чайки, которые еще недавно носились над кораблями, улетели на ночлег. Начало смеркаться. Корабль с находящимися на его борту генералами Еременко и Поповым отдал швартовы и взял курс на Сталинград. Командир бронекатера подошел к генералу Еременко и предложил спуститься в кубрик.