Зарницы смуты
Шрифт:
— Вчера ты видел, как обрушилась беседка в садах Солнца. — Она не спрашивала, а утверждала.
— Видел. Грустное зрелище. Мне там понравилось.
— Так вот это, — она не обратила внимания на мою ремарку, — следствие древних чар. Колдовства.
Меня замутило. От одного лишь слова «колдовство» веяло неприятностями.
— Так… — протянул я. — И что дальше? Для чего ордену нужен даже не студент, а кандидат в студенты?
— Дело касается дипломатии. Причем — трехсторонней. Это сложно. — Райвелин вздохнула. — Ни в коем случае нельзя допустить шумихи. Ты мне нужен, чтобы провернуть одно дело. Сразу
— Тогда я не подхожу. — Меня это даже порадовало. Не хотелось связываться с колдовством. — Нужен человек неприметный.
— Нет. Тебе не обязательно быть тенью, чтобы помочь ордену.
— Занятно.
— В общем, есть одна особа — дочь Халифатского посла. Ношиа Кельви. Капризная, строптивая интриганка, помешанная на магии и колдовстве. Дара в ней нет. И это не дает гордячке покоя.
— Предлагаешь очаровать ее?
— Нет. Я бы нашла кого-нибудь посимпатичнее и более знатного рода. — Снова улыбка. — Глупышка приобрела на черном рынке обруч. С виду ничего особенного — безделица из медной проволоки. Но в ней есть сила. Наш орден не против некоторых игрушек, доставшихся обжитым землям после Бури: вроде колец, распознающих яды, или нефритовых палочек, кипятящих воду. Не знаю, откуда выплыла эта вещица, но печать колдовства на ней иная.
— Ага, слышал про такое. — Наконец-то появилась возможность показать магессе, что я не круглый дурак и дикарь. — Наделение — самое сложное и опасное из видов колдовства, верно?
— Удивил. Верно. — Райвелин пустилась в объяснения: — После того, как уничтожили Кристалл, многие артефакты начали работать не так, как задумывали колдуны. Обруч притягивает несчастья. Причем носителя они нисколько не касаются. Достается лишь окружающим и, насколько мы можем судить, со временем станет только хуже. Ментальные потоки искажены, не иначе.
Я вспомнил, как меня шибануло балкой по плечу.
— Какая нехорошая особенность!
— Ты даже не представляешь, насколько… Ношиа отказалась внять гласу рассудка, заявив, что обруч — ее собственность, и орден не имеет права диктовать свою волю на нейтральной территории. Здесь она права.
— Сложное дело.
— Сложное, — согласилась Райвелин, — но это лишь два угла конфликта. Третий — правители Вурды-Дуона. Есть договор о том, что на территории курортов не должны применяться ни колдовство, ни магия. Ответственность за это несет орден. В обмен Каолиту открыли торговые пути через море Туманов и часть Восточного моря, а в порту Квар-Муа не взимаются пошлины с судов гильдий.
— Ага. Кажется, начинаю соображать. Если кто-нибудь прочухает, что дело в колдовстве, и орден не может силой отобрать побрякушку у девки, а неприятности все множатся, — разразится скандал?
— Именно, — кивнула Райвелин. — Отношения с правителями Вурды-Дуона, понятное дело, такой мелочью не испортить, да и игрушку у дочери посла все равно отберут, но гораздо разумнее замять дело сейчас. Так, чтобы никто вообще ничего не узнал.
— Резонно. Но какова моя роль?
— Сыграешь опального мага, — девушка ухмыльнулась. —
— А дальше?
— А дальше — я вступлю в игру. Приведи Ношию к монастырю. Ночью. Девушка не пострадает… если не будет глупить.
— К слову, а сама-то ты кто?
— Глаза и уши ордена. Чуть реже — руки.
Я согласился.
Почему? Хотел набрать вистов. Так или иначе, мое дело не окажется забытым. Каолит честен, а орден магов непогрешим. Так что в университет я приеду, имея за спиной небольшие заслуги.
Обмануть дурочку, помешанную на колдовстве и магии? Что может быть проще. Я решил, что эта история станет эдаким прощальным подарком прошлому. И заделом на будущее.
Найти Ношию Келвьи не составило труда — каждое утро девушка начинала посещением бассейнов с лечебной грязью. Вот подобраться к дочери посла оказалось сложнее. За ней по пятам шествовали три наперсницы с широкими зонтами в руках, угрюмый лысый распорядитель, оплачивающий любую прихоть девицы, и пара крепких, плечистых охранников. Оружие им заменяли широкие ремни с массивными пряжками.
Девушка мало походила на уроженку Карохара. Светлые волосы, темно-зеленые глаза, белая кожа. В теле красотка.
Райвелин надела мне на правую руку довольно неудобный медный браслет — метку всех магов, не принадлежавших к ордену.
Натянув поглубже капюшон легкого серого плаща, я старался не показываться на глаза компании, но все время держался неподалеку, чтобы не терять из виду. Шанс представился, когда один страж отправился за кувшинами с водой, а другой увлекся курчавой наперсницей, с аппетитом уплетающей большой персик. Признаться честно, меня самого пленили капельки сока, стекающие по шее к ложбинке между грудей, но мысль о том, что тружусь на благо Каолита, пересилила плотский интерес.
Скользнув за спиной увлеченного охранника, я незаметно срезал кошелек с пояса лысого. Не переставая двигаться, бросил кошель на брусчатку. Медные кругляшки, звеня и подскакивая, покатились в разные стороны. Распорядитель всплеснул руками, и бросился собирать монеты.
Я вытряхнул из рукава пергамент. Проходя мимо Ношии, закатал рукав, показывая браслет. Глаза у девушки расширились.
— Прочитай. — Пергамент скользнул ей в корзинку, а я свернул в проулок между домами, спиной чувствую удивленные взгляды наперсниц.
«Повезло…»
Ночью у Монастыря прохладнее, чем где бы то ни было на побережье. Впрочем, такая уж особенность монастырей — летом в них прохладно, а зимой — чем злее стужа, тем теплее камни. Жаль, что на севере нет подобных строений. Думаю, нищие оценили бы их по достоинству.
Здесь же монастырь почти пустовал.
Но яблоневый сад цвел буйным цветом, дорожки были тщательно выметены, трава между деревьями аккуратно подстрижена. Неподалеку от сада — пасека. Это притом, что ухаживали за всем здесь всего семеро послушников, две сестры и пара монахов.