Зарождение мистического пламени
Шрифт:
— Забудь про него. В данный момент у нас есть более насущные проблемы, — он потянулся, чтобы взять меня за руку. Я отпрянула.
— Он убил моих родителей! Мой дед может быть мёртв или терпит пытки от его рук. Этот человек сошёл с ума. Я не могу позволить своему деду умереть. Он — все, что у меня осталось.
— Если мы не остановим директора Лоренса, погибнут ещё сотни людей, включая МакДональда, — слова Дэвида прозвучали для меня как пощёчина. — Если бы твой дед был здесь, что бы он сказал тебе делать?
Я опустила голову. Он с радостью пожертвовал
Сегодня мне предстояло завершить другое дело.
— Как же мы остановим директора? Корабль отплыл, и даже если бы мы смогли найти другой, который доставит нас в Шотландию, Литейный пароход — самое быстрое судно на воде, — сказала я, поворачиваясь небольшим кругом. — Мы не можем ехать на поезде. Он отправится только утром, и тогда нам придётся останавливаться в каждой деревне отсюда до Эдинбурга. Это невозможно, если только у тебя нет волшебного способа пронести нас по воздуху более чем на пятьсот миль за одну ночь.
Выражение лица Дэвида внезапно изменилось, когда он взглянул на ключ, висевший у меня на шее.
— Может, он у меня и есть, — он повернулся к кучеру. — Лошади хорошо отдохнули? — спросил Дэвид, таща меня к каретнику. Это вернуло меня к настоящему моменту и текущей опасности.
— Да, милорд, — кучер следовал за нами по пятам в сопровождении Боба.
— Хорошо, — он отмахнулся от Боба и проводил меня до своей кареты. — Я думаю, нам нужно навестить дядю Альбрехта.
Глава 29
— Кто такой дядя Альбрехт? — спросила я, бухнувшись на сиденье кареты, и Дэвид тоже запрыгнул в неё и сел напротив меня.
— Он мой двоюродный дедушка по материнской линии, — сказал Дэвид, протягивая мне руку и помогая встать. Он продолжил: — Его немного трудно описать. Ты поймёшь, что я имею в виду, когда встретишься с ним.
Мне не понравилось, как это прозвучало.
— Он, по крайней мере, член Ордена?
Дэвид слегка пожал плечами.
— Раньше был им.
— Как он мог быть им раньше? — спросила я, позволив своему скептицизму взять верх. — У него есть Чёрная Метка?
— Если бы это было так, мы бы о нём не говорили. Нет. Он просто эксцентричен. В настоящий момент Орден ограничил ему доступ за то, что он вызвал небольшой переполох, который едва не разоблачил нас, — Дэвид сказал это так, будто это нечто хорошее. — Ему пришлось отказаться от ключа к своим Развлечениям до особого распоряжения.
Лошади поднялись по пандусу, который вёл на улицы Лондона. Солнце висело низко в небе, напоминая мне, что я провела большую часть дня, запертая в сундуке. В карете я чувствовала себя в безопасности, и за это была бесконечно благодарна.
Я сомневалась, что нам следует обращаться к немощному старику, который, вероятно, был немного более чем
Я сосредоточилась на том, чтобы по возможности привести себя в приличный вид, когда людные улицы Лондона расступились и уступили место просёлочным дорогам, идущим по холмам, пастбищам и лесам, залитым светом заходящего солнца.
Вскоре мы добрались до старого тюдоровского дома, уютно устроившегося у тихого ручья. Мы с Дэвидом вышли из кареты и посмотрели на выцветший старый дом. Вся восточная сторона была покрыта плющом. Это была идеальная картина идиллической английской сельской местности.
Пока тишину не нарушил грохот, достаточно громкий, чтобы у меня застучали зубы. Стайка чёрных дроздов взлетела с деревьев.
Дэвид рассмеялся.
— Судя по всему, он дома. Сюда.
Я лишь слегка удивилась, что Дэвид не проявил больше беспокойства.
— Ты уверен, что с ним всё в порядке? — спросила я, следуя за Дэвидом по садовой дорожке вокруг дома к очень большой конюшне, приютившейся в небольшой лощине. Она была почти такой же большой, как конюшни Чэдвика, но размеры дома, казалось, не оправдывали этого, если только дядя Дэвида не разводил коней в прошлом.
Клубы пара поднимались из труб на ближайшей стороне длинного здания. Дэвид поспешил к двери. Дверь открылась, и оттуда, спотыкаясь, вышел жилистый старик. Из середины его лба торчала копна белоснежных волос, но остальные волосы, казалось, покинули это уединённое место и расположились кружком вокруг ушей. Он театрально закашлялся и сел на большой камень возле дверей. Затем он достал из кармана кожаного фартука фляжку и сделал большой глоток.
Его кустистые брови подскочили и опустились, когда он вытер очки и водрузил их на нос. Он наклонился вперёд и пристально посмотрел на нас.
— Guten Abend, Onke2l, — поприветствовал его Дэвид с отчётливым прусским акцентом. Дядя Дэвида сразу просиял и вскочил на ноги, как гарцующий оленёнок, а не как старик. Я подумала, что нам не стоило беспокоиться о его слабости.
— Дэвид, Боже мой! Слишком много времени прошло с тех пор, как ты приезжал в гости, — ответил старик на ещё более тяжёлом прусском диалекте. — Итак, мой любимый племянник хорошо поживает?
— Да, конечно, — сказал Дэвид, снова переходя на английский. — Ты снова пытаешься найти способ обойти свои ограничения, не так ли?
Дядя Дэвида, казалось, не заметил ни осуждения, ни перемены в языке. По крайней мере, он не обратил на это внимания, продолжая, как будто Дэвид вообще ничего не ответил, возвращаясь к дому.
— И кого же ты привёл сюда? Какая хорошенькая девушка. Надеюсь, ты приехал сообщить мне о предстоящем браке. Если это не так, ты должен позвать её замуж.
Я почувствовала, как мои щеки вспыхнули. Дэвид тоже покраснел и подвёл своего дядю ко мне.