"Зарубежная фантастика 2024-1" Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
Ноуда раздражённо прыгал с ноги на ногу на крыше своей карусели.
– Что это за вторжение? Кто на нас напал?
Мы пронеслись мимо на рискованном расстоянии.
– Это Бартимеус! – крикнул я. – Помнишь меня?
Мы внезапно свернули ввысь, в сторону купола: навстречу нам взмыло тело Руперта Деверокса, из его рук вырывалось синее пламя. Влезла мысль Натаниэля: «Это так ты его дразнишь? „Помнишь меня“ – и всё? Я и то лучше бы справился!»
«Не могу я как следует дразнить, когда я… сосредоточен на чём-то другом». Мы были под самым стеклянным потолком. Снаружи, далеко-далеко, мирно мерцали звезды. А потом я камнем
«А Лайм где? – подумал Натаниэль. – Я его не вижу».
«Не знаю. Ты на Ноуду смотри. Сейчас он наша главная проблема».
То ли Ноуду подстегнуло моё блестящее остроумие, то ли он просто огорчился, видя, как гибнут останки его воинства, но только он внезапно решил вмешаться. На спине у него прорезались большие зелёные крылья. Медленно, вперевалку, борясь со своей гротескной асимметрией, он подошёл к краю крыши, поколебался, как птенец перед первым полётом, и шагнул вперёд. Могучие крылья сделали один взмах – слишком поздно! Он уже растянулся на земле.
«Бей! – подумал я. – Бей сейчас!!!»
Мы устремились вниз так быстро, как только я мог, – у Натаниэля аж зубы клацнули от скорости нашего полёта. Пикируя, Натаниэль ослабил узы, сдерживавшие существ, заточенных в посохе, открыв его настолько, насколько осмелился. Их мощь вырвалась наружу, ударила в корчащееся тело, распустилась огненным цветком.
«Давай! – твердил я. – Давай ещё! Не оставляй ничего на волю случая».
«Да знаю я! Я делаю всё, что могу».
Наше падение замедлялось, замедлялось… Мы повисли в воздухе. Под нами ярился млечно-белый ад. Ноуда и карусель остались где-то там, внутри. Жар выхлёстывал во все стороны, стекло в ближайших панелях полопалось, воздух вокруг нас горел. Я выставил небольшой Щит, чтобы хотя бы отчасти защитить нас. Посох вибрировал всё сильнее, вибрации отдавались в руку и трещали в голове.
«Ну что? – подумал мальчишка. – Достаточно?»
«Наверно… Нет, добавь ещё для верности. Чуть подольше».
«Ещё немного, и я его не удержу… Ах!»
Я заметил вздымающуюся тень, уловил движение воздуха и отшвырнул нас в сторону. Но Взрыв догнал нас, разнёс вдребезги Щит и на лету зацепил наш бок. Натаниэль вскрикнул, и я вскрикнул вместе с ним: в первый и единственный раз я разделил боль человека. Что-то в этом ощущении – возможно, тупая неподвижность плоти, то, как она покорно, пассивно приняла эту рану, – повергло мою сущность в панику. Разум мальчика готов был рухнуть в пропасть забытья. Его пальцы, удерживающие посох, почти разжались, энергия посоха угасла. Я стиснул его сильнее, развернул, направил сноп белого огня под купол, разрубив нападающее на нас тело Руфуса Лайма. Половинки упали наземь по отдельности. Я запечатал посох. Мы неуклюже приземлились среди пальм и горшков с цветами. Мальчик быстро терял сознание. Глаза у нас закрывались. Я заставил их открыться и сделал так, чтобы моя сущность струилась по всему организму.
«Очнись!!!»
Он пошевелился.
– Мой бок…
«Не смотри туда. С нами все в порядке».
«А Ноуда?»
«Ну…
– Бартимеус! Я повелеваю тебе явиться сюда! Я должен покарать тебя за дерзость!
На человека оно уже не походило ничем, даже отдалённо.
– Смотри, Бартимеус, как растёт моё могущество, невзирая на боль! Смотри, как я сбросил с себя эту жалкую одежду из плоти!
«Бартимеус… мой бок… я его не чувствую».
«Все отлично! Не беспокойся об этом».
«Ты что-то скрываешь… Эта мысль – что это было?»
«Ничего. Я думал, что надо встать. Надо убираться отсюда».
– Где же ты, Бартимеус? – ревел громовой голос. – Я добавлю тебя к себе. Это великая честь!
«У меня бок онемел… Я не могу…»
«Расслабься. Я сейчас попробую взлететь».
«Нет, погоди. А как же… как же Ноуда?»
«Ноуда большой мальчик. Он и сам может летать, если захочет. Ну…»
«Но мы не можем уйти, Бартимеус! Если он не…»
«Он переживёт. Мы уходим».
«Нет!!!»
Я попытался взлететь с помощью своей энергии, но мальчишка активно сопротивлялся: он напряг все мышцы, его воля боролась с моей. Мы оторвались от земли, потом рухнули обратно в папоротники и в конце концов остались стоять, прислонившись к дереву. Преимущество было одно: деревья скрывали нас от многочисленных глаз Ноуды, который превратился в приземистое облако тьмы, ворочающееся на краю воронки.
«Натаниэль, ты идиот! Предоставь все мне».
«В этом нет смысла».
«Что ты имеешь в виду?»
«А что, есть? Я прочёл твои мысли. Только что».
«А, ты об этом… Слушай, ну я же не медик. Забудь. Я мог и ошибиться».
«Но ты не ошибся, да? Скажи мне правду, хоть раз в жизни».
Тихий шорох листвы. Я повернул нашу голову, радуясь возможности сменить тему.
– Вот что нас подбодрит! – жизнерадостно сказал я. – Это Китти.
Натаниэль
Волосы у неё были спутаны и растрёпаны. Щека расцарапана. Но Натаниэль с облегчением обнаружил, что в остальном она не пострадала. И снова его облегчение проявилось в гневе.
– Ты зачем вернулась? – прошипел он. – Убирайся отсюда!
Китти только набычилась в ответ.
– Простолюдинов мы вывели, – прошептала она. – Надо сказать, это было непросто. Смотри, что сделала одна из них! – Она показала царапины. – Отблагодарила, называется! Ну вот, а теперь я вернулась проверить, как у тебя… дела…
Она опустила взгляд и увидела бок Натаниэля. Глаза у неё расширились.
– Какого чёрта?!
– Если верить Бартимеусу, – вкрадчиво сказал Натаниэль, – беспокоиться тут не о чём.
Китти наклонилась поближе.
– О господи! Ты идти можешь? Тебя надо отсюда вывести.
– Нет ещё.
После первой боли по телу быстро распространялось онемение. Натаниэль чувствовал лёгкое головокружение, но, если стоять неподвижно, прислонившись к дереву, неудобства были минимальные. Голова была ясная – или, по крайней мере, была бы ясная, если бы джинн не лез в неё со своими мыслями, пытаясь вытеснить знание, что Натаниэль ранен, и навязать ему своё решение. Волшебник быстро заговорил: