Зарубежный детектив
Шрифт:
— На мой взгляд, пусть он немного потомится под арестом в Софии. Пусть им пока позанимается Консулов. А скоро, мне кажется, и всю эту свору мы перевезем в Софию.
— Правильно.
— Товарищ генерал, вся эта муть, а особенно расправа с Мелвилл и половина сокровищ, обнаруженная у Мишель, дают нам законные основания задержать и Еремея Ноумена. А главное, сделать обыск в его номере.
— Этим и следует заняться. Берите разрешение у прокурора и действуйте.
Чем располагал полковник Ковачев, когда направлялся обыскивать и арестовывать Еремея Ноумена? Возможно,
После необходимых приготовлений вся группа подошла к номеру Еремея Ноумена: полковник Ковачев, эксперты, трассологи, фотограф, лейтенант Радков с чемоданом.
Завидя гостей, хозяин хотя и удивился, но особого смущения не выказал.
— На предмет чего столь массовое посещение? — спросил он, когда все уже оказались в комнате.
— Ваша дочь найдена, — вместо ответа сказал Ковачев.
— Где же она? — В голосе Ноумена особенной радости не чувствовалось.
— В тюрьме. В Софии. Поймана при пересечении границы с фальшивым паспортом. А главное, она пыталась контрабандой вывезти огромные ценности.
— Какой фальшивый паспорт? Какие ценности? — тем же тусклым голосом осведомился Ноумен.
— Я убежден, что вы лучше нас информированы в этой области. Надеюсь на ваши правдивые показания. Но для этого у нас еще будет время. А сейчас прежде всего мы произведем тщательный обыск в обоих номерах.
— Но вы уже осматривали...
— Возникли новые отягчающие обстоятельства. Вот санкция прокурора и официальный перевод ее на английский.
Ноумен безразлично посмотрел на бумаги, которые ему протягивал Ковачев, но не взял.
— Значит, арестована... в Софии... а мне даже не позвонила... — бормотал Еремей. — И все же расскажите мне подробности.
— Расскажу, если вам интересно. — Он дал знак приступить к обыску. — Готов ответить на все вопросы, которые вы мне начнете сейчас задавать.
— Какие вопросы?
— Самые разнообразные. Ну, например, уверены ли мы, что арестовали именно вашу дочь. А может, вашего сына? Почему бы вам не спросить?
— Что за намеки?
— Не стесняйтесь, господин Ноумен. Все равно вам придется разговориться. Вот вы не пожелали прочесть текст санкции прокурора, а в нем разрешение не только на обыск, но и на ваш арест.
— Что?! — возмутился старик, но возмущение было явно показным, словно он даже чему-то обрадовался. — На каком основании? Уж не заподозрен ли я в убийстве?
— Кто здесь произнес слово «убийство»? Кое в чем мы вас подозреваем, это правда. Но зачем торопиться?
— Ладно, не буду спорить, — вроде бы примирился с судьбою Еремей Ноумен. — Насильно подчиняюсь, но оставляю за собою право на протест.
XIV. МЫЛО, МЫЛО...
Да, в кусках мыла оказались бриллианты,
После того, как каждый камешек был взвешен и по всем правилам описан, прежде чем исчезнуть в бронированном банковском сейфе, а у полковника Ковачева осталась всего лишь четвертая копия протокола, пришла пора вызвать на допрос арестованного.
— Итак, вы Еремей Ноумен, торговый представитель американской фирмы «Крусибел стийл» в Константинополе, — говорил Ковачев. — Стало быть, торговец...
— Да, с вашего позволения, — бойко откликнулся Ноумен.
— А господа руководители фирмы знают, что только вы представляете их интересы на Ближнем Востоке?
— Спросите их сами.
— Обязательно спросим. Если, разумеется, такая фирма существует. А почему Никто? Почему не выбрали себе другое, нормальное имя?
— Надеюсь, господин, услышать более умные вопросы. Если их нет, потрудитесь меня освободить. Благое сделаете дело.
— Не думаю, чтобы освобождение стало для вас благом. Что касается более умных вопросов, то как вам нравится такой: как это ваша дочка стала вдруг мужчиной?
Ноумен молчал.
— Возможно, вы мне не верите? Извольте сами убедиться. Вот, взгляните.
Ковачев достал из папки снимки Мишель — сначала как женщины в платье, затем как мужчины в Софийском аэропорту. Ноумен посмотрел на них равнодушно и не счел нужным прокомментировать.
— Вижу, снимки вас не убеждают, — сказал полковник. — Впрочем, при вашем желании мы можем организовать очную ставку.
— Это двойник, — буркнул Еремей.
— Интереснейшая мысль! С одинаковыми отпечатками пальцев?
— Мужчина ли, женщина ли — какое имеет значение? Допустим, он мой сын.
— Удивляюсь, как вы бьетесь за это родство. Наверное, Коко необыкновенно вам дорог.
При имени Коко старик не выдержал и еле заметно вздрогнул.
— А я, например, не хотел бы иметь такого сынка, — сказал Ковачев.
— В конце концов я хочу знать, в чем меня обвиняют и на каких основаниях задержали? Иначе вообще перестану говорить с вами.
— Значит, хотите по-деловому, как положено бизнесменам. Правильно ли я вас понял? Хотите заключить сделку?
— Но вы никакой не бизнесмен. И о какой сделке может пойти речь?
— Например, о такой. Вы рассказываете всю подноготную, а я вручаю вам половину лифчика с бриллиантами. Согласны?
— Почему... половину лифчика?
— Не становитесь алчным! Стоит ли торговаться за целый лифчик? Ах, господин Ноумен, джентльмены всегда договорятся. Нужно ли переходить нам в кинозал, чтобы посмотреть короткометражку, где из окна «бьюика» высовывается рука и бросает пакет в урну. Ваша рука. Из вашего «бьюика». На пакете остались отпечатки ваших пальцев. Хорошо, я вас понял. Скажите, кто взял одну половину лифчика Маман, и я вам вручу и другую половину. Разве это не предел щедрости?
Еремей Ноумен был озадачен, но не настолько, чтобы раскаяться в грехах. Несмотря на наводящие вопросы, он продолжал запираться. И тогда полковник сказал: