Зарубежный детектив
Шрифт:
— Что за человек был Варга?
— У нас больше никогда не будет такого отличного шефа, — проговорил шофер с грустной миной и с сожалением покачал головой.
— Думаю, вам хуже всех. Он вам хорошо доплачивал?
— А, дело не в этом. Он был образованным, умным человеком, но никогда не подчеркивал своего превосходства, даже будучи руководителем. Я с ним чувствовал себя как с другом. Сколько раз катались мы в Пешт по делам, потом проводили там пару дней. Селились в какойнибудь хорошей гостинице с девочками. — Себя он записывал директором, а меня — юрисконсультом; меня даже официант называл «господин доктор».
— И Варга мог на вас положиться?
— Знаете, совесть в мире есть! Недаром существует пословица: «И собака помнит, кто ее кормит».
— И много было у вас совместных путешествий?
— Конечно. По
— Удавалось.
— Да. Как водится.
— А как у вас водится?
— Где вы живете?! Разве в Будапеште иначе дела делаются? Ну, ладно, не имеет значения. Когда мы в город приезжали, всегда навещали друзей. Дома запасались несколькими плетеными бутылями, а карманы у товарища Варги полны были разными ценными вещицами.
— Чем?
— Вы же понимаете, не дурак, дорогой товарищ! Друзьям деньги не сунешь, они обидятся. А знаете, как любят председатели кооперативов получать хорошее вино, а директора магазинов? А бабы с ума сходят из-за драгоценностей. Товарищ Варга любил приговаривать: «Каждому — свое!»
— Это высказывание я, кажется, где-то уже слышал.
— Неудивительно. Да, товарищ Варга сильно отличался от бумажных червей, которые в разных министерствах и ведомствах зады себе полируют. Он принципы на практике осуществлял. До чего башковитый мужик был! Знаете, стоило нам с кемнибудь познакомиться, он тут же начинал думать. Я однажды даже спросил его, над чем он размышляет в такие моменты? «Санисло, я прикидываю, как можно использовать этого человека». И рано или поздно он всегда такие знакомства обращал себе на пользу. Люди ему доверяли. Однажды его друг — Бела Надь привез в погребное хозяйство своего доброго приятеля. Товарищ Варга поговорил с этим человеком. А когда тот вышел по нужде, Бела спрашивает у товарища Варги: «Черт бы тебя побрал! как-только тебе это удается?! Я уже четыре года знаком с этим типом, а он ни разу не говорил со мной о семейных проблемах».
— Варга был обязательным, корректным в деловых отношениях?
— Разумеется. Но у него, несчастного, бывало столько дел, что он довольно часто опаздывал. Но ни о ком и ни о чем не забывал. К тому же товарищ Варга был настоящим джентльменом. Из старого доброго времени, о котором мне рассказывал дед. Если он был в хорошем расположении, мог цыгану пятьсот форинтов дать.
— И деньги всегда имелись?
— Даже если их не было. В крайнем случае, мог у меня в долг попросить. Он говорил обычно: это наш национальный дефект… нет, не дефект, как-то иначе, но похоже… Дескать, мы не умеем, как на Западе, вкалывать поумному, там ведь много поколений этому училось. Мы достичь такого уровня не можем, а надо к этому стремиться.
— Умные мысли. И перед каждым путешествием вы вроде капитана Кука набивали багажник автомобиля подарками, вином, жемчугом…
— Видите ли, и другие так делают. Только мы честные, у нас бусы и на самом деле были из жемчуга, а не из стекла.
— Скажите, какой еще бизнес был у вашего шефа?
— Обо всем я не знаю. Меня он привлекал только по своим «винным» делам, ну, еще во время небольших приятных путешествий, о которых я уже рассказывал.
Шофер махнул рукой, на лице его было неподдельное горе.
— Эх, да что там говорить, мы ведь на «ты» с ним были. Разве у нас еще когданибудь будет такой председатель?!
— Что он делал со своими деньгами? Санисло явно удивил этот вопрос.
— То есть как что делал? Тратил.
— Столько? Он ведь много зарабатывал.
— Верно. Но ведь товарищ Варга, хотя любил хорошо выпить и вкусно поесть, на еду денег много не расходовал. Не думайте, что мы из наших поездок возвращались с пустыми руками. Частенько автомобиль на обратном пути был нагружен гораздо тяжелее. Окорока, обычно половина бараньей туши, жирные гуси, пара ящиков различных прохладительных напитков, карпы, судаки, прекрасные овощи. Мне тоже хватало.
— А случалось, что ктонибудь отказывался от подарка? Водитель громко захохотал.
— Нет, вот уж нет. К тому же у людей, которые подарков не принимают, это на лицах написано. Издалека заметно. С такими лучше дел не иметь. Если вы видите по бабе, что она мужиками не интересуется, проходите дальше, даже и улыбнуться ей не пытайтесь.
— Знаете ли вы о его врагах?
— Что
— С ним трудно общаться?
— Его только производство волнует, но и тут он товарищу Варге сильно уступает.
— Выходит, кончились старые добрые времена?
Санисло тяжело вздохнул, потом с шумом выпустил воздух сквозь плотно сжатые губы. Его круглое красное лицо как-то сразу сморщилось, словно бракованный воздушный шарик, который кто-то безуспешно попытался надуть.
— Это точно, вы верно заметили. Знаете, человек хочет продвинуться, сделать карьеру, планирует, вкалывает, дела вроде идут неплохо, а потом вдруг его ударит: и к чему все это, ради чего… И ничего-то ему больше не нужно. Или вдруг неудача какая… И начинай все сначала. Такова жизнь.
Теперь в глазах шофера Тоот увидел упрямую решимость, желание вновь подняться и встать на ноги.
— Мне кажется, самое время вам выяснить, где новый шеф.
Водитель озабоченно крякнул.
— Если у вас больше нет вопросов, тогда я поехал бы…
— Вероятно, последний. По вашему мнению, у Варги была причина сбегать отсюда? Может, какие-то неприятности?
— Не думаю. Разве из-за жены. Эта женщина не для товарища Варги. Ему требовалась веселая, домашняя, для которой муж — все. А эта смотрит на человека, словно насквозь его хочет просветить, как рентгеном. Я даже не любил к ним заходить, когда она дома бывала, не мог с ней общий язык найти. Между прочим, мне потом передавали, что она обо мне отозвалась, как о «типичном примитивном мужике». А ведь это означает: «нормальный» человек, тот, который считает, что в семье главный — всетаки мужик, а не баба. Так испокон веков заведено. С такой бабой трудно жить, колошматить ее смысла не имеет, она от этого мужа больше уважать не будет, наоборот, совсем скурвится или уйдет, разведется. А я, между прочим, пару раз видел, как она…
— Что вы видели?
— Как жена Варги на своей «шкоде» ездила на Тёрёкварский холм.
— Где Мачаи живет?
— Да. Я и товарищу Варге об этом говорил, но он только посмеивался. Он свою жену любил и не ревновал. Ему и в голову не могло прийти, что ему изменяют. Но теперь все это не имеет значения.
Тоот попрощался с водителем, пересел в свою машину и отправился в Надькенде. На стройке ему сообщили, что Элек Фенеш сегодня не появлялся на работе, и никто не представляет, что могло с ним случиться. Тут у капитана па мгновение перехватило дыхание, он сильно пожалел, что вчера вечером, получив письмо от инженера, не навестил его. Нельзя было распускаться, подумаешь — устал. Надо было сразу же — в машину. Очень может быть, он тогда легко получил бы тот самый ответ, который постепенно уже вырисовывался у него в голове. Ответ на вопрос: куда же лог исчезнуть Шандор Варга, который пропал в один прекрасный летний вечер, в один прекрасный момент, и вот уже два месяца о нем ни слуху ни духу. Согласно протоколу он ничего с собой не взял: ни одежды, ни ценных вещей, даже смены белья и то не взял. Но точный ответ, вероятно, знает один Элек Фенеш. Тоот мчался на бешеной скорости, ему потребовалось меньше пяти минут, чтобы влететь на холм, где жил инженер. Дверь никто не открывал, хотя Тоот принимался трезвонить много раз. Тоот махнул рукой, достал перочинный нож и занялся замком. На его счастье, из соседних квартир никто не появился, да и работа не заняла много времени. Через пару минут дверь распахнулась. Увиденное не особенно удивило капитана, он начал привыкать к подобным зрелищам. какой-то анонимный вандал всюду опережал его. Разгром был полный, как и в двух других жилищах; Тооту, правда, показалось, что убийца Шебештена Селеша — в этом не было сомнений — теперь получал какуюто особую радость от разрушения. Что можно было располосовать ножом, все было изрезано в клочья, мебель, сдвинутая к степе, была изрядно изрублена и исколота, во многих местах отбита штукатурка, на изрезанных обоях красной краской были выведены неровные кривые буквы: «Гомик. Гомик. Гомик». Тоот насчитал пятнадцать таких надписей. Капитан обошел всю квартиру, но Элека Фенеша, к глубокому облегчению, не нашел. Разумеется, это еще ничего не значило, но Тоот надеялся, что Элеку все же удалось спастись.