Зарубежный детектив

Стееман Станислас-Андре

16

Начинало темнеть, когда Тоот добрался до Пешта. И хотя его просили зайти после семи часов, его машина уже в половине седьмого стояла на узенькой будапештской улице, у входа в дом № 27. У Тоота было время осмотреться. В темноте он разглядел, что машина стоит перед виллой крупного буржуа, построенной где-то на рубеже XIX–XX веков, когда еще не экономили ни на строительном материале, ни на земле. Квартира находилась на втором этаже, на медной дощечке коричневой двери было выгравировано: «Клаудия Деши». Едва он нажал на кнопку звонка, раздалась мелодия, похожая на марш Радецкого. Из глубины квартиры донесся женский голос: «Секундочку». Минуты через две дверь распахнулась, на пороге

появилась Клаудия в небесноголубом халате. Она приветливо улыбалась. Лицо ее было довольно смазливо; Клаудия относилась к тому редкому типу женщин, которые, если дела идут хорошо, способны затмить всех окружающих. Нос у нее был чуточку шире, если исходить из классических образцов, красивые губы, может быть, чутьчуть полноваты, скулы слишком резко обозначены. Взгляд достаточно тверд, чтобы быть приветливым. Волосы, хотя и натуральные, были настолько белокуры, что казались выкрашенными перекисью.

— Извините за беспокойство, — пробормотал Тоот смущенно.

— Проходите, — голос у женщины был хрипловатым, но достаточно приятным.

Комфортабельная квартира в две комнаты, одна — совсем маленькая. Тоот все так себе и представлял. В гостиной все было выдержано в зеленых тонах, от чехлов на мебели до обоев. Книжные полки из красного дерева, на нижней — специальная подставка для пластинок, книги расставлены тщательно, по размеру и цвету. Под книжными полками была прикреплена картонная табличка с текстом, повидимому, на английском языке. И хотя Тооту очень хотелось узнать, что означает надпись, он не решился спросить об этом хозяйку.

— Я уже два месяца вас жду, готовлюсь, что вы мной займетесь, — смеясь, проговорила женщина, — да вы, видно, не хотите. Смотрите, мне надоест помнить, и я все забуду. Итак, вас интересует Сандро?

— Сандро?

— Да, — женщина опять рассмеялась, — я его так называла, потому что он напоминал маленького итальяшку. Нет, не внешне, а своим характером. Он поклонялся женщинам, готов был молиться на любую, но воспламенялся всего на несколько дней, потом быстро исчезал.

— Исчезал?

— Несколько лет тому назад он, надо сказать, у меня поселился, но прожил всего лишь педелю. Потом, правда, время от времени заезжал ко мне, вплоть до самого последнего визита, вскоре после которого он и исчез. Он был такой, каким казался. Сандро считал себя смельчаком, но на самом деле был трусишкой, который только мечтает покорять женщин. И всетаки он был приятным, симпатичным парнем.

Мы ходили с ним по ресторанам, он обожал красивую жизнь, но вкуса у него не было, увы.

Тоот внимательно слушал. Достал сигареты, но, спохватившись, спросил:

— У вас можно курить?

— Пожалуйста.

Он протянул пачку женщине, но та отрицательно махнула рукой.

— Благодарю вас. Я курю только «СентМориц».

— Продолжайте, прошу вас.

— Вкуса у него не было, он не умел одеваться, не разбирался в еде, напитках. Здесь он многому научился у меня. Ну, и коечему другому…

Тут она бросила взгляд на Тоота и томно улыбнулась. Тоот старался подавить возникшую антипатию: он никогда не любил слишком деловых и разбитных женщин, его буквально тошнило от женщин, выступающих в роли наставниц в области секса. Это могло интересовать только мальчиковподростков.

— Но он, вероятно, был опытным мужчиной?

— Да, это верно. Хотите выпить? Немного коньяка?

— Спасибо, но совсем немного, я за рулем. Хозяйка достала из бара большую пузатую бутылку.

— Это «Мартель». Подойдет?

— Не знаю. Надо попробовать.

Напиток оказался прекрасным, крепким, ароматным, приятно обжигал нёбо.

— Это ведь дорогое удовольствие, не так ли?

— Шестьсот форинтов бутылка.

— Вам хватает на это?

— Видите ли, на Западе принято расспрашивать о политических взглядах, там вам любой сообщит о своей партийной

принадлежности. А вот задавать вопрос о доходах даже среди близких друзей считается неприличным. Я бы даже сказала: это табу. У нас же все наоборот: о своих политических взглядах люди говорят только в узком кругу друзей, о деньгах же — пожалуйста. Разве это дело? Мне больше нравится то отношение к этим вопросам, которое существует на Западе.

— Чем вы занимаетесь?

— Я специалист по внешней торговле. Моя работа вас тоже интересует?

— Нет, я немного отвлекся. Что за человек был Варга?

— Импульсивный, сдерживаться не умел, открытый, рассказывал о самых сокровенных своих желаниях.

— Ах, вот как. Ну, и что же за сокровенные желания были у него?

— Он мечтал о богемной жизни. Разумеется, решиться на это он не мог. Все время повторял: если бы не семья, не его сложное положение, если бы не все эти мелочи, он употреблял именно это отвратительное слово — «мелочи», он бы с удовольствием жил только сегодняшним днем. Жить, ни о чем не заботясь, не быть ни с кем связанным, сорить деньгами, ведь деньги только для этого и нужны; если хорошее настроение, так все спустить, что есть. Я пыталась уговорить его осуществить то, о чем он мечтает, но что-то его удерживало. Он был труслив.

— Вы так считаете?

— Иначе он бы сделал то, что хотел.

— А вдруг на самом деле он вовсе и не хотел? Женщина хрустнула пальцами. Тоот полюбовался ее длинными пальцами с покрашенными ярким красным лаком ногтями.

— И все же вам пришелся по сердцу этот маленький трусливый человек?

— Поначалу он мне больше нравился. Мне казалось, он поддается дрессировке. Потом коечто случилось… точнее говоря, не случилось, просто он проговорился, и из его слов я поняла, что он гораздо опытнее и хитрее, чем старается себя показать. Знаете, мы много ссорились, особенно когда проводили вместе по нескольку дней. Но это были не серьезные конфликты, такие размолвки даже придавали нашим отношениям некоторую пикантность, мне нравилось задирать его. Однажды вечером, когда я особенно разошлась, он, улыбаясь, долго молча смотрел на меня и не отвечал. «Что это с тобой? — спросила я у него, — ни слова в ответ?» — «А я заранее все просчитываю, — сказал он, — если я сейчас тебе отвечу, тогда через пять минут мы разругаемся. Ты смертельно обидишься, я долго не вытерплю твоей постной физиономии, надо будет делать шаг к примирению, а значит, в постель ложиться. Но по вечерам у меня уже ни сил, ни желания нет, поэтому я с тобой и не спорю». Собственно говоря, пожалуй, с того момента я и охладела к нему и стала меньше помогать…

— В чем?

— Ни в чем конкретно. Вообще — перестала. Помолчав немного, Клаудия тряхнула головой и улыбнулась.

— Вам все равно не удастся меня в это дело втянуть.

— У меня и в мыслях этого нет, меня интересует только Варга и его дела. Поэтому вам совсем нет необходимости мне говорить, что у вас есть высокопоставленные покровители, которые всегда поспешат к вам на помощь.

Клаудия искренне рассмеялась.

— Не надо обо мне.

Она попыталась налить коньяку Тооту, но он решительным движением отодвинул рюмку, Клаудия выпила одна. После второй рюмки лицо у нее покраснело, глаза заблестели.

— На этом вы и расстались?

— Нет, еще один раз он заглянул. За две недели до исчезновения. Но это было деловое посещение. Я его выставила, чуть с лестницы не спустила.

— Что же он хотел?

— Обменять кучу мелких денежных знаков разных западных, стран на крупные купюры. Я ему предложила обратиться к его бабе из «Ибуса», но он сказал, что она на бюллетене, а он ждать не может. Он буквально умолял меня, говорил, что очень срочно нужно. Вспоминал наши счастливые дни. Я высмеяла его и выгнала. Наверное, не надо было этого делать. Если бы я знала тогда, чем все это закончится…