Зарубежный криминальынй роман. М. Спиллейн, В. Каннинг
Шрифт:
— Что празднуем? — спросил с недоумением Константайн.
Профессор снял очки и протер стекла концом скатерти. Вернув их на место и негромко крякнув, ответил:
— Надеюсь, я прав. Весь день думаю только об этом. Но, увы, ничего не могу рассказать Люси.
Джордж, давно знакомый с привычкой профессора сначала говорить вслух с самим собой, а уж потом объяснять свои мысли собеседнику, сказал:
— Мне все ясно как Божий день, сэр.
— Как это похоже на тебя, Джордж, — улыбнулся профессор. — Стремишься к самой сути, да поскорее. Впрочем, ничего плохого в этом нет.
— Как интересно! И за что же она туда угодила? Профессор наполнил рюмку, держа графин за горлышко тонкой и хрупкой, словно фарфоровой, рукой.
— За что? — он усмехнулся. — За наивность, романтическую наивность и неопытность.
Джордж молчал, поигрывая рюмкой. Профессор вздохнул, достал из кармана конверт и протянул его Константайну со словами:
— Прочти. Из всех моих друзей ты единственный, с кем я могу поделиться. К тому же ты, возможно, в состоянии избавить меня от беспокойства полностью.
Константайн вытащил из конверта письмо, прочел его и спросил:
— В чем тут дело? Зачем вам ежегодно приплачивать какому-то Скорпиону?
— Теперь уже незачем. В том-то и штука. А раньше приходилось, и продолжалось это так долго, что даже вспоминать неприятно. Видишь ли, Джордж, меня долгие годы шантажировали.
— Шантажировали? Вас?! — От изумления Джордж помимо воли повысил голос.
— Не кричи, голубчик, — осадил его профессор, — горничная, возможно, стоит у самой двери.
— Я просто ушам своим не верю. Чем, черт возьми, вас можно шантажировать? Неужели полиция приезжала к вам сегодня в связи с этим?
— Да. Офицер привез мне письмо, которое ты держишь в руках. Его нашли у человека, попавшего в Лондоне под автобус. Офицер сказал, что это случилось два дня назад. Несчастный умер, не приходя в сознание, в больнице Святого Томаса. В полиции хотят опознать его, а потому посчитали, что, если я расскажу им о содержании письма, это поможет делу. А я сразу узнал и конверт, и шрифт, посему догадался, что там внутри.
— И как вы отделались от полиции?
— Пришлось, увы, солгать. Я заявил, что это анонимка без обратного адреса о статье, которую я напечатал в одном из журналов.
— Но неужели офицер не захотел заглянуть в письмо сам?
— Захотел, однако я сказал, что это личное письмо и опознанию не поможет. А настаивать он был не вправе.
— О погибшем он что-нибудь говорил? — спросил Джордж, вставая и подходя к окну.
— Сказал, что тому было за шестьдесят. У него нашли еще три письма, но полицейский утаил, кому они адресованы. Заметил лишь, что у бедняги обнаружили только одну в полном смысле слова личную вещь — нечто вроде визитки с напечатанным на ней словом «Бьянери» и подписанной внизу чернилами шестеркой.
— Это вам о чем-нибудь говорит?
— Нет. Но главное в другом. И хватит обстреливать меня вопросами, Джордж, ты мешаешь мне добраться до сути. Этот человек шантажировал меня. А теперь я свободен. Ты даже не представляешь, как мне хорошо!
— А вы даже не представляете, как бы мне хотелось добраться до вымогателя раньше автобуса. Эта скотина отделалась, по-моему,
— Джордж, сядь. И будь добр, послушай меня. Я расскажу тебе все, а потом попрошу кое-что для меня сделать.
Джордж послушно опустился на стул и сказал:
— Хорошо, сэр. Начинайте. А я постараюсь держать себя в руках.
— Когда я был совсем молодым — только что закончил университет, — заговорил профессор, — я приболел и поехал отдохнуть в Брайтон к незамужней тетке. Там я сошелся с официанткой из ресторана «У Морелли». Звали ее Джейн Барнз. То был мой первый любовный роман, и я, как говорится, потерял голову. Джейн забеременела, я вызвался жениться на ней. Но она была очень рассудительна и сказала, что наш брак обречен. Тогда мой отец заплатил ей некоторую сумму, и она вышла замуж за земляка-автомеханика, который согласился усыновить ее будущего ребенка. О том, кто его настоящий отец, знали только Джейн, ее муж и я — не считая, конечно, моих отца и тетки. Через несколько лет я женился на Люси. Ты знаешь, какая это славная женщина. Я ничего ей не рассказал. Может быть, и напрасно. А в тридцать девятом, через два года после нашей свадьбы, я получил от Скорпиона первое письмо. Он требовал двести фунтов или грозился сообщить о моих грехах Люси, да еще обещал пустить о них слух по всему Оксфорду.
— И вы ему заплатили?
— Да, наверное, по слабости душевной. Ведь письмо пришло вскоре после того, как у Люси случился выкидыш — ты о нем, конечно, знаешь. И детей у нас больше быть не могло. Я не решился огорчать ее тогда… и пошло, и пошло, год за годом. Последние пять лет я выкладывал Скорпиону по четыреста фунтов.
— Четыреста?! Как вам это удавалось, черт побери?
— Да вот удавалось. И это самое неприятное. То есть я хочу сказать, сколько подарков можно было сделать Люси, будь у меня те деньги. И все же я как-то выкручивался. То статья новая выручала, то книга. Этот Скорпион — не дурак. Он никогда не назначал непосильную плату. А в этом письме увеличивал ее потому, что я получил небольшое наследство от тетки.
— Значит, этот мерзавец был прекрасно осведомлен о ваших делах, верно? Впрочем, теперь все уже в прошлом.
— Кроме одной мелочи, Джордж. И тут мне понадобится твоя помощь. Видишь ли, Скорпион завладел несколькими моими письмами к Джейн Барнз. И чтобы снять с души последний камень, я хотел бы вернуть их себе. Ведь погибшего рано или поздно опознают, выяснят, где он жил, вот мне и подумалось… Впрочем, не многого ли я у тебя прошу?
— Пустяки. Ваше желание я исполню. Слово даю.
— Не сомневаюсь, Джордж. Только обойдись, пожалуйста, без лишнего шума.
— Постараюсь. Однако скажите: этот Скорпион… не догадываетесь ли вы, кто он?
— Понятия не имею.
— А Джейн Барнз? Как ему удалось добраться до ее писем?
— Это было непонятно с самого начала. Она считала, что уничтожила их все. Но некоторые, видимо, выкрали.
— А ее супруг?
— Он погиб на войне. Она вышла замуж второй раз и теперь живет в Канаде.
— Как вы рассчитывались со Скорпионом?
— Переводил деньги в Сити-банк на счет компании «Скорпион Холдингз».