Заря генетики человека. Русское евгеническое движение и начало генетики человека
Шрифт:
В начале мы говорили о тех направлениях, отделах антропогенетики, по которым должна идти ее разработка. В свете тех перспектив, о которых мы только что говорили, мы можем сказать, что в антропогенетике нет ненужных мелочей. Всякое, даже самое маленькое исследование, если только оно тщательно и добросовестно выполнено и если оно стоит в уровень с современной наукой, – явится вкладом в ту фактическую базу, без которой невозможно будет практическое применение антропогенетики. Между тем в нашей стране имеется огромное число людей, которые могли бы принять участие в разработке антропогенетики. И под углом зрения на антропогенетику и ее прикладную ветвь – евгенику, как на науку, помогающую нам развить до максимума производительные силы нашей страны, мы приглашаем широкие круги биологов, врачей, педагогов и всех вообще работников, строителей нового общества, принять участие в этой работе.
Письмо в Редакцию{27}
В Медико-биологическом журнале № 4–5 (1929 г.) была помещена моя статья «Антропогенетика и евгеника в социалистическом обществе», вызвавшая, наряду с явно несостоятельными нареканиями на якобы антипартийные цели статьи, и ряд справедливых замечаний. Некоторыми товарищами были указаны ошибочные высказывания в моей статье, давшие повод к совершенно ошибочному пониманию и основной задачи статьи – из буржуазной, резко классовой науки – евгеники извлечь то здоровое ядро, которое должно вырасти в евгенику социалистическую и дать ее первый набросок.
На стр. 12 моей статьи написано: «Если подсчитать, какое количество сил, времени, средств освободилось бы, если б
Такой же абстрактностью страдает и следующее место на стр. 7: «Пятилетний план народно-хозяйственного строительства имеет целый отдел о народонаселении, в котором предусмотрено изменение населения за пять лет. Это изменение, да и все вообще народонаселение, рассматривается, однако, с чисто количественной точки зрения и сама проблема учета биологических качеств населения совершенно отсутствует в этом плане. Между тем там же предусматривается тщательное разведывание различных других естественным богатств страны – нефти, угля, металлов, производится учет их… Но не большим ли еще естественным богатством являются эти разнообразные человеческие гены? Не меньшее ли значение будет иметь учет того, какое количество тех или иных полезных или вредных генов находится в этой массе народов СССР и, главное, происходят ли или не происходят в генофонде какие-либо процессы, которые имели бы обнадеживающее или угрожающее значение для нашего хозяйства и культуры?»
Допущенное здесь противопоставление угля генам, постановка вопроса: что лучше? – конечно, совершенно абстрактно и явно ошибочно. Ясно, что для того, чтобы даже самый лучший генотип мог развиваться и благоденствовать, необходимы и уголь и нефть, развитие народного хозяйства и завершение пятилетки соцстроительства. Кроме того, самый учет угля и человеческих генов совершенно несоизмеримые величины, и если мы будем рассматривать их с точки зрения осуществляемой нами пятилетки, то для ее выполнения, очевидно, учет человеческого генофонда значения не имеет, а учет угля имеет значение огромное. Поэтому всякое отвлечение сил и средств от выполнения основных задач пятилетнего плана является грубой политической ошибкой.
Чисто механистическая формулировка допущена мною и на стр. 16: «Биологически «любовь» представляет собой сумму безусловных и условных рефлексов». Так как любовь в ее специфическом проявлении между полами у человека обнимает и моменты эмоций, аффектов и социально-обусловленной идеологии, то приведенная формулировка является не чем иным, как повторением ошибки, часто встречаемой у механистов-рефлексологов, видящих в рефлексологии ключ ко всем проблемам поведения человека. В моей статье эта фраза представляет простую оплошность, и в соответствии с дальнейшим текстом должна быть заменена указанием на то, что в «любовь» входят, во-первых, наследственные и, во-вторых, приобретенные, или ненаследственные, элементы, а также моменты идеологии.
В заключение считаю необходимым подчеркнуть, что указанные явно ошибочные высказывания не стоят ни в какой связи с основными мыслями, развитыми в статье.
А. С. Серебровский
Евгеника{28}
ЕВГЕНИКА (греч. eu – хороший и genos – род), современное буржуазное учение об улучшении «человеческой породы» биологическим путем; по определению Гальтона, наука о «влияниях, благодаря которым врожденные свойства расы улучшаются и достигают наиболее благоприятного для данной совокупности развития». Как видно из этого определения, Е. преследует цели улучшения человеческого рода путем применения к нему отбора на основе методов, предназначенных для животных и растений; отсюда очень часто встречающаяся замена термина Е. термином «антропотехника» по аналогии с зоотехникой. Немецкое название «расовая гигиена» еще более подчеркивает тенденцию биологизировать социальные явления и перенести явление естественного отбора (переживания наиболее приспособленных) в человеческое общество. Гротьян предложил название «гигиена размножения» (Fortpflanzungshygiene), не получившее, однако, широкого признания. Зарождение современной евгеники относится ко второй половине 19 века и представляет собой своеобразный синтез мальтузианского учения о населении с «социальным дарвинизмом». Мальтузианство, являвшееся по тому времени наиболее разработанной буржуазией доктриной о населении, попыталось опереться на дарвинизм, связывая учение об естественном отборе с мальтусовым учением об абсолютном перенаселении. Этим был дан повод к обоснованию т. наз. политической антропологии и «социального» дарвинизма. Особый интерес к политической антропологии во второй половине 19 века объяснялся развитием империализма Франции, Англии и Германии. Империализм находил себе как бы научное оправдание и обоснование в трудах Лапужа и Аммона, доказывавших существование биологического неравенства человеческих рас, рассматривающих человеческие расы как лестницу видов и признававших за белой (арийской) расой (Лапуж) особую руководящую мессианскую роль в истории человечества. Эта трактовка расовой проблемы сохраняет свою силу в реакционной антропобиологии до настоящего времени; она была особенно популярна во время империалистской войны и служит постоянным оправданием угнетения и порабощения колониальных народов. Не довольствуясь этим, Аммон предложил лженаучное обоснование биологической неполноценности пролетариата как представителя низшей круглоголовой расы. Всю классовую борьбу «социальные» дарвинисты и антропологи представляют не чем иным, как борьбой за существование в животном и растительном мире, которая, по их мнению, должна быть в такой же степени фактором эволюции человеческого общества. В классовом угнетении, в неравномерности распределения благ, в присвоении одним классом орудий производства, в наличии командующей, дворянско-капиталистической верхушки – политические антропологи и «социальные» дарвинисты видят ни больше ни меньше, как положительное явление выживания наиболее приспособленных, наиболее сильных, которые благодаря своим способностям достигли своего положения. Таким образом капиталистический строй с тяжелейшими условиями существования широчайших народных масс представляется этим ученым наиболее благоприятным для осуществления естественной эволюции в человеческом обществе. Перенаселение, которое выдвигал Мальтус как неизбежное следствие несоразмерности роста средств существования и размножения человека, политические антропологи и социальные дарвинисты считали наиболее благоприятным фактором, способствующим ожесточенной борьбе за существование, в результате к-рой выживают наиболее приспособленные и отбираются в высшие общественные классы. Мальтус предостерегал буржуазию от филантропии, разумея под филантропией развитие мер так назыв. социальной политики. Это право буржуазии на отказ от социально-политического законодательства он обосновал тем, что политика помощи бедным только способствует увеличению перенаселения и что бедные (разумеется, безработные пролетарии), являясь продуктом своего собственного неразумного размножения, не имеют права на общественную помощь. Спенсер, опираясь якобы на дарвинизм, указал на то, что мероприятия социальной
В настоящее время евгеническое учение с достаточной отчетливостью разработано преимущественно в Германии (Ленц, Шалльмайер, Плец, Гротьян и др.), в Англии (Гальтон, Леонард Дарвин), в Америке (Попеное, Лафлин). Современная евгеника, сохраняя в основном тот же характер «социального» дарвинизма и политической антропологии, стремится опереться на современное развитие генетики, особенно после повторного открытия правил Менделя, работ Иогансена о «чистых линиях», Сименса о наследовании в патологии и др. В дореволюционной России Е. была чрезвычайно мало разработана; она развилась только за последнее десятилетие (Кольцов, Филипченко, Юдин, Серебровский и др.).
Признание биологической неполноценности рас, биологического происхождения классов и их неравенства, полная аналогия классовой борьбы и процесса естественного отбора характерны для герм. Мюнхенской школы (Ленц, Грубер) и американских евгенистов. Эти направления представляют собой неприкрытую партийную биологию фашизма, поддерживающего идеи зоологического национализма, требующего беспощадного укрощения пролетариата, а в Америке защищающего бессовестную эксплоатацию и политическое бесправие многомиллионного негритянского населения и открыто призывающего покончить со старыми демократическими иллюзиями веротерпимости и равенства национальностей. Для этой фашистской биологии характерно учение о северн. расе, выдвинутое французом Гобино. Эта северная раса (речь идет гл. обр. о северогерманцах) представляется как бы сгустком всех биологических ценностей человечества; ей должно принадлежать господство во всем мире: она должна осуществить будущий строй аристократии. По словам Ленца, капитализм с его конкуренцией, борьбой классов представляет собой, с одной стороны, наилучшее поле для естественного отбора, для борьбы за существование, для выживания наиболее приспособленных, но, с другой стороны, ему не нравится, что при капитализме командующая верхушка сокращает катастрофически свое размножение и благодаря этому капиталистический строй напоминает как бы Кроноса, пожирающего собственных детей. Социализм же с его уничтожением классов представляется Ленцу грозным бедствием для всего человечества, т. к. при нем прекратится всякий «естественный отбор» и будет создана безграничная возможность выживания наименее полноценных элементов-трудящихся. Политическим идеалом Ленца является аристократизм, или господство благородных, или, в переводе на современный политический язык, открытая фашистская диктатура дворян, крупных капиталистов. Практическая программа Ленца сводится к всемерной борьбе с социально-гигиеническими мероприятиями, которые якобы действуют контраселективно, т. е. устраняют «естественный отбор». Высокая детская смертность, эпидемические заболевания, туберкулез и, наконец, война представляют, по Ленцу, особенно благоприятные факторы естественного отбора в человеческом обществе, поэтому нужно противодействовать «социальной» гигиене, «социальному» страхованию и вместо этого ввести гигиену для избранных, селективную гигиену. Эта селективная гигиена должна предусматривать всемерное содействие размножению биологически наиболее ценных, т. е., по Ленцу, представителей зажиточных классов. Все надежды на сохранение расы от грозящей ей пролетаризации вследствие сильного размножения пролетариев Ленц и другие возлагают на чиновничество, офицерство и главным образом прусское кулацкое крестьянство, опору юнкеров, Людендорфов и др. «гениев» северной расы. Гротьян пытается противопоставить этому откровенному фашистскому направлению Е. свое либерально-реформистское толкование; пытается примирить Е. с социальной гигиеной, но вместе с тем он все же остается на позиции признания наличия в человеческом об-ве естественного отбора в форме продвижения из низших классов в высшие наиболее приспособленных, наиболее одаренных, наследственного закрепления этих биологически ценных элементов в выше стоящих классах и уменьшения полноценности пролетариата, вынужденного размножаться, по Гротьяну, из сознания своего социального долга перед капиталистическим об-вом, – своего долга как поставщика рабочих рук. С.-д., по Гротьяну, должны включить в программу содействие размножению высших классов как наиболее ценных элементов. В СССР Н.К. Кольцов пытался перенести в советскую практику выводы фашистской евгеники. Организовав вскоре после Октябрьской революции Русское евгеническое общество, руководя им и издавая специальный орган «Русский евгенический журнал», Кольцов, а отчасти и Филипченко солидаризировались с фашистской программой Ленца, пытаясь приспособить их политические выводы к условиям советской действительности. Кольцов полностью солидаризируется с Ленцем по вопросу об отношении к социальной гигиене, заявляя, что виднейшие зап. – европ. ученые завидовали высокой детской смертности в дореволюционной России, что для врача совершенно не важна гибель десятков миллионов во время мировой войны, а важно качество оставшихся. Он же, стремясь перекрасить фашистскую политическую программу применительно к условиям советской действительности, выставлял положение о необходимости поощрительных мер к размножению членов коммунистической партии и комсомола как наиболее биологически ценных элементов страны. «Если бы подсчитать среднее число детей, – пишет Кольцов, – приходящихся на каждого члена ВКП (б), то, вероятно, цифра эта далеко не достигла бы той, к-рую Грубер выводит для групп населения, сохраняющих свою численность среди массы населения. Что сказали бы мы о коннозаводчике или скотоводе, к-рый из года в год кастрирует своих наиболее ценных производителей, не допуская их до размножения!» Коммунистическая партия, авангард многомиллионных масс пролетариата, вовлекает в процессе успешной борьбы за социалистическое переустройство все новые и новые сотни тысяч в свои ряды, а для Кольцова единственная перспектива роста партии это – рост за счет размножения членов партии.
Е. исходит из наследственности целого ряда свойств человека и необходимости путем искусственного отбора производителей закрепления полезных свойств (положительная евгеника) и, наоборот, путем устранения из размножения индивидуумов с неблагоприятными свойствами – препятствовать сохранению и накоплению этих свойств в человеческом обществе (отрицательная Е.). Положительные мероприятия, рекомендуемые евгенистами, в основном в духе упомянутой селективной гигиены, сводятся к повышению окладов высшему и среднему чиновничеству и офицерству, поощрительной аграрной политике в отношении зажиточных слоев деревни – кулаков и т. д. Отрицательные или запретительные мероприятия нашли себе выражение в американском законодательстве ряда штатов о запрещении антиевгенических браков и об обязательной стерилизации душевнобольных и преступников (?!); последнее особенно ярко подчеркивает весь классовый характер Е.