Засада на Ноон-стрит
Шрифт:
— Раньше знал эту дамочку или здесь подцепил? — спросил Вальтц приветливо.
— С кем-нибудь надо же пить. Послал записку ей. А что?
— Да нет, ничего. — Вальтц поднял один из стаканов и потянул носом. — С удовольствием подавал бы что-нибудь получше, но за полдоллара, к сожалению, не могу. Что вы скажете, если я приглашу вас попробовать по глоточку из другой бутылки, в моей берлоге?
— Мы? То есть ты приглашаешь нас вместе? — спросил Энглих якобы растроганно.
— Ну конечно, обоих. Скажем, через пять минут. Мне нужно
Вальтц ущипнул девушку за щеку и тронулся дальше, легко поводя плечами в хорошо сшитом костюме.
— Значит, тебя звать Пит, — сказала девушка. — Ты хочешь умереть молодым, Пит. А меня звать Токен Вар. Смешно, правда?
— Мне нравится, — ответил он тихо.
Она взглянула на белый шрам на его горле. Глаза ее налились слезами.
Вальтц Элегантный кружил тем временем по залу, время от времени переговариваясь с клиентами. Он подошел к сцене, поднялся на нее, осмотрел весь ресторан. Увидев Энглиха, кивнул ему и исчез за толстым занавесом.
Полицейский отодвинул стул и встал.
— Пошли.
Токен Вар дрожащими пальцами потушила сигарету в стеклянной пепельнице, допила коктейль и встала. Они протиснулись между столиками и подошли к оркестру.
За занавесом был мрачный коридор с дверями по обе стороны. Пол был покрыт вытертой красной ковровой дорожкой.
— В самом конце, слева, — шепнула Токен Вар.
Пит Энглих постучал. Они услышали голос Вальтца, пригласившего их войти. Полицейский некоторое время смотрел на дверь, потом повернулся, окинул девушку жестким, оценивающим взглядом. Затем открыл дверь. Они вошли.
В комнате было почти темно. Правда, маленькая настольная лампа освещала часть стола, но свет не достигал ковра и тяжелых занавесей на окнах. В воздухе стоял запах алкоголя.
Вальтц сидел у стола, касаясь подноса, на котором стоял хрустальный графин, несколько рюмок, чашка со льдом и сифон с содовой.
Он улыбнулся и почесал свой огромный рубильник.
— Садитесь, дорогие. Шотландское виски по шесть девяносто за литр.
Энглих закрыл дверь и внимательно оглядел комнату. Медленно, спокойно он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и тихо сказал:
— Здесь душновато. Может, открыть окно?
Вальтц улыбнулся девушке, которая села к столу, и сказал:
— Хорошая мысль. Может, откроешь?
Полицейский обошел стол и пошел к стене. Проходя мимо Вальтца, он сунул руку под пиджак и дотронулся до рукоятки револьвера. Бесшумно подошел к красным занавесям, из-под которых виднелись носки черных ботинок.
Остановился, вытянул левую руку и одним движением откинул занавеску. Ботинки были пустыми. За спиной он услышал тихий смешок Вальтца и грубый окрик:
— Руки вверх, парень!
Девушка приглушенно вскрикнула. Энглих медленно повернулся. Огромный негр фигурой напоминал гориллу, а благодаря мешковатому клетчатому костюму казался великаном. Он вышел босой из стенного шкафа, большой черный револьвер был
У Вальтца Элегантного в руках тоже был револьвер. Вдвоем они спокойно смотрели на полицейского. Энглих стиснул зубы и поднял руки, глядя на них пустым взглядом.
Негр в клетчатом костюме подошел к нему и приставил револьвер к груди. Свободной рукой он вытащил у него из-под пиджака кольт и бросил его себе за спину. Потом, переложив револьвер из одной руки в другую, он как бы нехотя ударил полицейского в лицо.
Энглих покачнулся, во рту он почувствовал соленый привкус крови.
— Я не забуду этого, дорогой великан, — прохрипел Пит.
Черный усмехнулся от уха до уха:
— Забудешь, приятель. Скоро ты обо всем забудешь. — Он еще раз ударил его револьвером, потом сунул оружие в карман, протянул лапищу и ухватил полицейского за горло.
— Люблю придушить таких шутников, когда они начинают возникать, — проговорил он почти любя.
Энглих почувствовал, как в горло ему впиваются железные пальцы. Перед глазами у него стояло огромное и все увеличивающееся перекошенное улыбкой лицо негра… Оно мерцало в слабеющем свете.
Он ударил в него. Его удар был слабым, словно удар воздушным шариком.
Негр повернул его, ударил коленом в спину и перегнул назад.
Некоторое время Энглих слышал лишь грохот крови в ушах. Но потом откуда-то издалека до него донесся тонкий женский крик и еще голос Вальтца Элегантного.
— Спокойно, Раф. Только спокойно.
Мир Пита Энглиха наполнился глубокой тьмой, смешанной с кровавыми пятнами. Потом наступила тишина. Все замерло в неподвижности, даже кровь.
Негр положил Энглиха на пол, потер руки и удовлетворенно сказал:
— Вот та-ак! Люблю придушить таких шутников.
Негр в клетчатом костюме сидел на краю кушетки и сонно бренчал на пятиструнном банджо. Лицо его было серьезное, спокойное, хотя, пожалуй, и немного грустное.
Он издавал тихое мычание. Пел.
Дешевые электрические часы на камине показывали одиннадцать тридцать пять. Комната была маленькая, загромождена мебелью. Настольная лампа под красным абажуром освещала небольшую коллекцию кукол. На полу лежал ковер. В простенке между окнами висело зеркало.
Одна дверь была приоткрыта, вторая, ведущая в коридор, закрыта.
Пит Энглих лежал на полу навзничь, с открытым ртом и раскинутыми руками. Глаза его были закрыты, дыхание хриплое.
Неф отложил банджо и встал. Он зевнул, потянулся, подошел к висящему на стене календарю и пробормотал с неудовольствием:
— Август давно уже кончился. — С этими словами он сорвал листок, смял его и бросил в сторону лежащего полицейского. Бумажный комок попал в щеку. Энглих не дрогнул. Негр подошел, пощупал пульс у полицейского, потом, ласково улыбаясь, надавил на большой синяк у виска. Энглих по-прежнему лежал без движения.