Засада. Спецназ 1941 года
Шрифт:
— Связь есть, господин майор.
— Кто будет докладывать первым? Вы, Коллер, или…
— Никакого радиосеанса не будет… — резко прервал его капитан. Реммер, ничего не понимая, удивленно смотрел на Коллера, который нацелил на него пистолет. Майор инстинктивно потянулся к кобуре, но резкий окрик Коллера остановил его: — Не делайте глупостей, Реммер! Предупреждаю, что я никогда не жаловался на свою стрельбу. Первая пуля — ваша, вторая — вашему радисту.
Мюллер, все еще не веря в происходящее, стал приподниматься со стула, но встать в полный рост не успел — к изумлению Реммера, «пленный» русский парашютист мгновенно вскочил на ноги,
— Послушайте, Коллер, или как вас там… — Реммер понял, что попал в ловушку, и теперь на ходу пытался придумать, как из нее вырваться. Важно было за что-то зацепиться, но вот за что?
— Спокойно, майор, спокойно. Ваша жизнь нам не нужна. Мы лишь хотим, чтобы вы ответили на некоторые вопросы.
— Кто это — мы?
— А вы сами еще не догадались?
— Русские.
— Вот видите, вы уже сами знаете ответы на свои вопросы, так зачем их тогда задавать? Лучше ответьте на наши.
— Что вы хотите узнать?
— Что это за аэродром и каково его предназначение?
— Это все?
— Для нас достаточно. По крайней мере, на первое время.
— А если я откажусь?
— Тогда мы вас убьем, а о том, что нас интересует, нам расскажут летчики Майнц и Науманн. Так, кажется, вы их называли?
Реммер несколько секунд смотрел в одну точку. Он был напряжен и сосредоточен. Прямо сейчас, вот в этот самый момент решалась его судьба. Майор прекрасно понимал, что этот русский прав и у него действительно нет выбора. Как он проклинал себя за то, что позволил себя одурачить! Прошло секунд десять-пятнадцать, прежде чем он решился:
— Я понимаю, в моем положении глупо говорить о каких-то гарантиях, но все же… Вы сохраните мне жизнь, если я отвечу на ваши вопросы?
— Рассказать обо всем — ваш единственный шанс, — уклонился от прямого ответа Черняк. — Откажетесь — тут же умрете, вы должны это понимать, Реммер. Тем более на то, чтобы торговаться, у нас нет времени. Сказать честно, майор, у вас попросту нет иного выхода, кроме как начать говорить.
Реммер потупился.
— Похоже, вы действительно загнали меня в тупик. И вас интересует аэродром? — Майор теперь смотрел прямо в глаза капитану. — Так вот, хочу сразу сказать вам, что такие аэродромы есть на всех фронтах. И их не десятки, а сотни. Немудрено, что вам о них ничего не известно. Дело в том, что они начали действовать всего-то дней десять назад. Созданы по секретному приказу руководства люфтваффе для обучения молодых летчиков навыкам боевых действий.
— Уточните, что это означает конкретно?
— Как известно, обучение пилотов занимает довольно-таки продолжительное время, и к тому же это дело затратное, а потому, чтобы избежать в условиях войны среди неопытных летчиков больших потерь, на самом верху было принято решение, что, перед тем как отправить их на фронт, им стоит на практике отточить стрельбу и бомбометание. В качестве целей выбираются дома мирных жителей в селах. Вначале работает пилот бомбардировщика, стараясь попасть в цель с первого раза, а потом за дело принимается пилот истребителя. Он стреляет, как правило, по людям, выбежавшим из своих домов. Вот этим как раз и занимались летчики Майнц и Науманн.
— Почему было принято решение проводить тренировки именно на мирных жителях? — спросил Черняк.
— Расчет
— Да, они все правильно рассчитали, сволочи! — зло бросил Долгополов, до того лишь слушавший Реммера. — Топором и вилами самолет не собьешь! Из зениток бы по ним, гадам!..
Он весь побагровел от охватившего его гнева, еле сдерживая себя, чтобы не выстрелить майору в лицо, прикончив его на месте.
— На каждое село, Николай, зенитку не поставишь… — с сожалением сказал Журбин.
Долгополов кивнул.
— Все я понимаю, старшина, но чтобы вот так… Нет, все равно не могу принять такого. Ладно бы военные, а то…
Черняк жестом остановил его.
— Об этом — потом, после войны говорить будем, — объяснил он, затем, повернувшись к Реммеру, спросил: — Почему вы сегодня пытались покинуть территорию аэродрома?
— Как начальник я посчитал, что за неделю тренировок летчики вполне стали пригодны для ведения настоящих боевых действий. Потому с сегодняшнего дня я приказал им отбыть на своих самолетах на фронт, а сам аэродром перенести на другое место. Там уже будут проходить обучение новые молодые пилоты. Вот, пожалуй, и все…
— Про какую карту вы спрашивали недавно у одного из летчиков?
— На ней обозначены места базирования всех аналогичных аэродромов в нашей зоне ответственности. Пилот должен был передать ее своему командованию по прибытии на новое место службы.
— Зачем?
— Чтобы те могли заранее знать места, где боевые летчики могут столкнуться со «стервятниками», и принять соответствующие меры, чтобы подобного избежать.
— Со «стервятниками»?!
— Так мы называем молодых пилотов. Под таким же названием они проходят и в официальных документах.
Черняк, не опуская пистолета и не спуская глаз с Реммера, медленно подошел к столу, раскрыл один из планшетов и вытащил из него несколько карт и личные документы. Открыл один из них — документ был на имя Генриха Майнца, летчика-истребителя. Затем поочередно развернул обе карты на столе, после чего жестом подозвал к себе Реммера:
— Где карта с аэродромами «стервятников»?
— Вот она, от вас по правую руку.
Капитан мельком взглянул на бумагу, испещренную многочисленными знаками. На то, чтобы досконально изучить карту, времени не было. Он узнал все, что хотел. Теперь только оставалось передать полученную информацию в Центр. Но возникла новая проблема. Как это сделать? Как уйти с аэродрома живыми и желательно без потерь?
Снаружи послышался голос начальника охраны аэродрома Штольца. С каждой секундой голос становился все громче. Черняк попросту не успел ничего предпринять. Штольц буквально влетел в дежурку, по инерции бросив с порога заранее заготовленную фразу «Господин майор, все готово, можно выезжать», но, увидев картину, царившую в помещении, мгновенно все понял, резко рванул назад и закричал: «Русские! Это русские!»
В этот момент Реммер, воспользовавшись тем, что все внимание сосредоточилось на Штольце, попытался выхватить пистолет из кобуры, ему это практически удалось, но воспользоваться оружием он не успел — Черняк выстрелил первым, опередив его буквально на мгновение. Майор схватился левой рукой за грудь, наклонился вниз, захрипел, выронил пистолет и повалился на пол. Несколько раз дернулся, прохрипел что-то нечленораздельное, а потом затих.