Защищённая
Шрифт:
И это казалось реальным.
Кольт отбросил одеяло и стал выбираться из кровати.
— Не делай этого, Оливия.
— Не делать чего?
— Не впутывай меня в своё дерьмо с Декланом.
— Вот что, по-твоему, я делаю?
— Да, Оливия, именно. Ты ведёшь себя так, словно я сделал тебе больно, хотя на самом деле расстроивший тебя человек — это Деклан.
Я села на кровати, сердито собрав вокруг себя простыни. Первым порывом было желание убежать, покинуть эту комнату, квартиру, найти место,
Но что-то останавливало меня, заставляло попытаться прочувствовать свои эмоции, попытаться выразить их, а не убегать.
— Ты когда-нибудь остановишься и допустишь мысль, что, возможно, дело не в Деклане? — требовательно спросила я. — Что я, может быть, поехала увидеться с Декланом, но думать могла только о тебе? Что, может быть, то, чем мы занимались сейчас и чем занимались раньше, на самом деле что-то значит для меня?
Кольт одевался: он застегнул джинсы, а потом рывком поднял с пола свою рубашку.
— Ты слишком умна для этого.
— Слишком умна для чего?
— Позволить этому что-то значить для тебя.
Он стал надевать рубашку, но я встала и схватила его за руку.
— Почему? — спросила я. — Почему, Кольт? Почему ты так говоришь?
— Забудь.
Он попробовал вывернуться из моей хватки, но я удержала его.
— Кольт, — он повернулся, его тёмные глаза пристально смотрели в мои. — Почему? — давила я. — Почему я слишком умна, чтобы позволить этому что-то значить для меня?
— Оливия, не делай этого.
— Не делать чего?
— Не дави на меня так. Я предупреждал тебя. Говорил, что я не для тебя.
В глазах закипали горячие слёзы, и на мгновение я задумалась, а вдруг он прав, вдруг я настолько глупа, что делаю с Кольтом то же самое, что и с Декланом, возлагая все надежды на него, вместо того чтобы защитить себя.
Ситуация казалась другой, но не потому ли, что я переспала с ним?
«Это не имеет значения», — твердила я себе.
Кольт недвусмысленно показал, что чувствует.
И ещё я была достаточно умна, чтобы понять, когда кто-то меня не хочет.
Я отвернулась и начала собирать свою одежду.
Кольт вздохнул:
— Оливия.
Но я не ответила.
— Оливия, — повторил он громче.
— Всё нормально, — сказала я, и сейчас мои стены окрепли. — Я прекрасно тебя слышу.
— Оливия, остановись.
Взяв меня за руку, Кольт повернул меня и притянул к себе, пока моя обнажённая грудь не прижалась к его.
— Ты сама это сказала, Оливия, — прошептал он.
Мне нравилось, как он произносил моё имя, на его губах оно звучало экзотично и прекрасно, будто я была единственной в мире с таким именем.
— Что? — спросила я смущённо. — Что я сказала, Кольт?
Он прижал меня к себе ещё крепче, его рука
— Ты сказала, что я растратил свою жизнь, работая в клубе.
— Что? — переспросила я сбивчиво. — Нет, я не делала этого.
А потом вспомнила, что говорила это или, по крайней мере, нечто подобное: «Я думала, ты лучше этого».
— Ты говорила.
Затем он отвёл взгляд, но перед этим я успела увидеть отразившуюся в его глазах боль.
— Но ты ошибалась, Оливия, когда сказала, что я слишком хорош для этого места. Я недостаточно хорош для него. И вот почему я не тот самый мужчина для тебя.
Его ногти сильнее впились в мою кожу, и я могла ощутить отчаяние, обрушившееся на него, словно он боялся, что любое его слово заставит меня убежать. Но ещё никогда в своей жизни я не хотела остаться в каком-то одном месте так сильно, как сейчас с ним.
— Почему ты так говоришь? — прошептала я. — Почему ты так говоришь о себе?
Он покачал головой, и я затаила дыхание, пока ждала ответа.
— Это не имеет значения.
Он отпустил меня и сел на край кровати, обхватил голову руками и потёр виски.
Я подошла и села рядом с ним.
— Это важно для меня.
Он оставался молчаливым, задумчивым, и я боялась, что, если в ближайшее время не добьюсь разговора с ним, он закроется полностью.
— Кольт, — произнесла я. — Пожалуйста, что… Я лишь хочу понять.
Я взяла его за руку и переплела свои пальцы с его. Он дёрнулся и попытался вырваться, но я держала свою руку на его ладони и не отпускала. Мне было известно всё об отталкивании людей, и я знала, что порой бывают времена, когда ты хочешь большего и нуждаешься в большем.
Кольт сделал глубокий вдох, и я почувствовала, как его пальцы сжали мои. Когда он заговорил, его голос был глубоким и сдержанным.
— Мой отец, он купил «Холостой выстрел» ещё до моего рождения за деньги, которые взял взаймы. Он должен был пойти в банк и попросить ссуду. Это была его мечта, но мечта владеть рестораном. И это был ресторан в былые времена.
Кольт остановился, и я увидела на его лице боль, более сильную, нежели несколько минут назад.
— Но потом мои родители умерли. Когда мне исполнилось двадцать три года, половина ресторана стала моей, а другая ушла моему дяде.
— И что? Твой дядя превратил его в стрип-клуб?
— Нет, Оливия, он превратил его в грёбаный бордель и наркопритон.
Пока он говорил, я могла слышать в его голосе гнев.
— Я знал, что это неправильно, даже когда рос, понимаешь? Даже будучи подростком, я знал, это… неправильно — то, что они делали. Но они бы избили меня, подними я эту тему или попытайся надавить на него.