Защищённая
Шрифт:
Так что я терпеливо ждала удобного случая и вздохнула с облегчением, когда мужчина вышел из автобуса, но ещё больше расслабилась, как только здания снаружи стали меняться с разрушенных и ветхих на блестящие и современные.
Пассажиры в автобусе тоже начали сменяться, и к тому моменту, когда мы доехали до остановки Деклана, салон был наполнен в основном деловыми людьми в костюмах.
Я вышла в конце улицы Гекльберри. Она располагалась на холме и поднималась передо мной, извиваясь между каменными стенами, окружавшими её с обеих сторон. Жилой комплекс был современным и разросшимся,
«Оливия, тебе следовало сначала позвонить ему, — сказала я себе, а потом сделала глубокий вдох и пошла на холм. — А что, если его нет дома?»
Я прогнала эти мысли из своей головы и потащилась вверх по склону, ища дом под номером 102. Все здания были маркированы весёленькими номерами из латуни, и я ощутила почти ошеломляющую волну счастья, нараставшую в моей груди при мысли о том, что Деклан живёт в таком приятном месте, при мысли о том, что он преуспел и каким-то образом смог разорвать порочный круг, в котором мы оба оказались.
Возможно, он даст совет, как мне сделать то же самое.
Добравшись до здания под номером 102, я на секунду закрыла глаза и вытерла ладони о джинсы.
Это было оно.
Я собралась было двинуться дальше, однако в сумочке что-то завибрировало. Мой телефон. Ну, телефон, который дал мне Кольт. «Телефон, который ты украла у него».
Его имя засветилось на экране. КОЛЬТ. Видимо, он забил в память свой номер, прежде чем отдать телефон мне.
Я колебалась, мой палец уже завис над зелёной иконкой «Ответить», как вдруг слова Калеба эхом отозвались в моей голове: «Ты не хочешь делать этого, Оливия. Не хочешь всё рушить, не хочешь идти ко дну с людьми, которые тебе даже не нравятся».
Я отправила звонок на голосовую почту.
Он звонил снова и снова — я перенаправляла всё на голосовую почту.
Но сейчас я замерла, крепко сжимая телефон в руке, гадая, позвонит ли Кольт опять.
Спустя ещё минуту стало ясно, что он этого делать не собирается, и меня накрыло разочарование.
«Перезвони мне. Перезвони, и я отвечу».
Но телефон не завибрировал вновь, а я ждала дольше, чем следовало, прежде чем приняла это как данность.
Внутри меня закипала ярость.
Это должен был быть счастливый момент, момент прямо перед тем, как я снова увижу Деклана. Но вместо этого Кольт разрушил его. Он вторгся в мой разум, забрал всё. Сейчас я могла думать лишь о его губах, рте, поцелуях, прикосновениях, его члене внутри меня, о том, как он заставлял меня стонать, как доводил до оргазма, как его руки играли на моём теле прекрасную симфонию.
Кольт заставил меня нарушить обещание, данное единственному человеку, который по-настоящему заботился обо мне.
«Ненавижу тебя, — подумала я. — Так сильно тебя ненавижу».
Я могла слышать его голос в своей голове, нахальный и самоуверенный, эта его сводящая с ума сексуальная ухмылка засела у меня в мозгах. «Нет,
Внутри меня возник непреодолимый импульс причинить себе боль, но, естественно, я не могла этого сделать и, схватив полученный от Кольта телефон, изо всех сил бросила его на землю. Он заскользил по тротуару и, судя по всему, остался невредимым, поэтому я подняла его и опять бросила, на этот раз давя и топча ногами снова и снова, пока тот не разбился вдребезги.
Покончив с ним, я сразу успокоилась — я не кричала и не вопила, однако моё горло почему-то саднило и першило. Как только телефон был уничтожен, мне стало легче.
Я расправила плечи и продолжила свой путь к зданию под номером 102. Подойдя к двери 3D, я поняла, что квартира Деклана — это таунхаус. Он был двухэтажным, по обеим сторонам маленькой узкой дорожки, ведущей к крыльцу, была посажена розовая и красная герань, яркие цвета которой подействовали на меня успокаивающе.
Я не дала себе времени на раздумья, на беспокойство о том, как выгляжу, на размышления, дома ли Деклан и расскажу ли ему о произошедшем между Кольтом и мной, что я не просто поцеловала его, но и переспала с ним.
Я позвонила в дверь.
«Будь дома, — взмолилась я, — пожалуйста, будь дома».
Изнутри не доносилось ни звука: ни лай собаки, ни работающего телевизора, ни приближающихся к двери шагов.
Осталась лишь тишина, и тишина стала причиной сомнений в моём внезапном визите.
Что, если ему всё равно? Что, если он не искал меня? Что, если на протяжении этого времени всё это имело большее значение для меня, чем для него?
Но через секунду дверь открылась — там был он.
Деклан.
Дыхание в груди перехватило, пульс резко участился.
Тёмно-русые волосы Деклана были короче, чем раньше, и сейчас он казался выше, а может быть, слегка набрал массу. Его плечи выглядели шире, а талия — уже, но это, по всей вероятности, потому, что на нём была одежда по размеру: брюки цвета хаки и тёмно-синяя рубашка на пуговицах, воротник которой был расстёгнут. Я привыкла видеть его в безразмерных джинсах и толстовках, так что было немного непривычно смотреть на него сейчас, одетого так, будто он только вернулся из офиса. Его лицо изменилось с мальчишеского на мужское: неровности и округлости заострились, челюсть выглядела более угловатой, нежели раньше, а щёки потеряли свою мягкость, так что скулы стали резко выраженными.
Но это был Деклан.
Он был тем же.
Мои глаза наполнились слезами, меня обуревали нетерпение и эмоции.
— Оливия?
Его голос звучал глубже, чем я помнила, но оставался всё таким же знакомым. Я попыталась прочитать его, посмотреть, смогу ли сказать, что он чувствует, но у меня не получилось понять, счастлив ли Деклан видеть меня, расстроен моим визитом или безразличен к происходящему.
Его лицо расплылось в улыбке — такой широкой, сияющей и «деклановской» — потом он рассмеялся, и мы обнялись. Когда мы наконец-то разжали наши объятья, Деклан взглянул на меня и покачал головой.