Защита прав и охраняемых законом интересов участников недействительной сделки в гражданском праве России

Гончарова Валерия

Из схожих теоретических предпосылок исходит и институционализм [55] . Как направление развития экономической теории в целом и экономического анализа права в частности он предполагает, что предметом изучения становится не «экономический человек», а широкая гамма интересов, предпочтений, стимулов, поведение и деятельность человека в рамках социальных отношений, общественных институтов. Институционализм включает две стороны – обычаи, традиции, нормы поведения, принятые в обществе – «институции», а также закрепление норм и обычаев в виде законов, организаций, учреждений, то есть «институтов» [56] (формальных (закон, договор, конституция) или неформальных (обычай, стереотип поведения) правил поведения, упорядочивающих обмены и взаимодействия между индивидами [57] ). Смысл институционального подхода состоит в том, чтобы не ограничиваться анализом экономических категорий и процессов в чистом виде, а учитывать и внеэкономические факторы. Представители институционализма отрицают принцип оптимизации и методологического индивидуализма, но устанавливают правило о детерминированности поведения хозяйствующих

субъектов сложившимися институтами – правилами поведения, весьма ограниченно применяя при этом принцип рациональности как критерий оценки поведения участников оборота.

55

В развитии институционализма следует выделить ранний и поздний этапы (см.: Medema G. Steven, Mercuro N., Samuels J. Warren. Institutional Law and Economics // Encyclopedia of Law and Economics. P. 418–455; Klein G. Peter. New Institutional Economics // Encyclopedia of Law and Economics. P 456–489). К представителям раннего институционального экономического анализа относятся Т Б. Веблен (Теория праздного класса: Пер. с англ. / Вступ. ст. и прим. С. Г. Сорокиной; Общ. ред. В. В. Мотылев. Изд. 3-е. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2011), Hamilton H. Walton. (Property – According to Locke // Yale Law School Legal Scholarship Repository. 1932. P 864–880). Поздний институциональный анализ права представлен трудами Р Коуза (Природа фирмы // Вехи экономической мысли. Теория фирмы. Т 2. Под ред. В. М. Гальперина. СПб.: Экономическая школа. 2000. С. 11–33), North C. Douglass. (Institutions // Journal of Economic Perspectives. Volume 5, № 1. 1991. P 97-112), О. И. Уильямсона (Экономические институты капитализма: Фирмы, рынки, «отношенческая» контрактация / Научное редактирование и вступительная статья В. С. Катькало; пер. с англ. Ю. Е. Благова, В. С. Катькало, Д. С. Славнова, Ю. В. Федотова, Н. Н. Цытович. СПб.: Лениздат; CEV Press, 1996).

56

Бартенев С. А. История экономических учений. М.: Юристъ, 2001. – С. 107.

57

Сухарев О. С. Основы институциональной и эволюционной экономики. Курс лекций. – М.: Высш. шк., 2008. – С. 382.

В русле общих теоретических и методологических предпосылок на базе институционализма была выработана экономическая система оценки контрактов [58] . Под последними сторонниками институционального понимается то, что отражает реализацию фундаментального права собственника на передачу (отчуждение) имущества, это соглашение об обмене правомочиями и их защите, являющееся результатом осознанного и свободного выбора индивидов в заданных институциональных рамках. Речь идет о понимании договора как совокупности правил поведения субъектов товарно-денежных отношений, которые касаются обмена материальными благами, сознательно, добровольно и взаимовыгодно принятыми ими на себя. Институты диктуют общие рамки, пределы взаимодействия индивидов, в то время как конкретные пределы их взаимовыгодного сотрудничества определены непосредственно ими самими в контракте, который воплощает тем самым модель рационального поведения. Как указывается в литературе, многообразие условий контрактов формируют определенную классификацию договоров, структурные элементы которой определяются уникальностью вступающих в обмен ресурсов, степенью неопределенности, сопровождающей сделку, частотой деловых контактов между сторонами. Институциональная экономика объясняет многообразие форм договорных отношений на основе различия трансакционных издержек и деловой практики субъектов рынка по их снижению [59] .

58

Уильямсон О. И. Указ. соч.

59

Васильцова В. М., Тертышный С. А. Институциональная экономика: Учебное пособие. Стандарт третьего поколения. – СПб.: Питер, 2013. – С. 103.

Очевидно, что институциональная экономика права рассчитана в большей степени на объяснение механизма взаимодействия сторон уже заключенного соглашения, удовлетворяющего изложенным критериям. Вместе с тем, нельзя недооценить институциональную трактовку договора как системы добровольно принятых на себя обязательств, выступающих микроинститутом для сторон такого соглашения. Институциональный экономический анализ права объясняет необходимость совершения сделок без дефектов в структуре с позиций, схожих с положениями австрийской школы, указывает на необходимость добровольности вступления в соглашения, однако обосновывает это с использованием иного теоретического инструментария [60] .

60

Там же. С. 73–74, North C. Douglass. Institutions // Journal of Economic Perspectives. Volume 5, № 1. 1991. P. 109.

Таким образом, с позиции чикагской и австрийской школ, институционализма экономические причины недействительности сделок состоят в недопущении существования таких актов товарообмена, совершением и (или) исполнением которых нарушаются требования добровольности вступления в договорные отношения, рациональности, проинформированности их участников и которые причиняют вред благосостоянию других лиц.

Указанные причины обуславливают появление оснований недействительности сделок, закрепленных в ст. ст. 171, 172, 175, 176, 178, 179 ГК РФ (сделки, совершенные недееспособными, ограниченно дееспособными, несовершеннолетними, а также сделки, совершенные под влиянием существенного заблуждения, обмана, насилия угрозы или неблагоприятных обстоятельств). Все приведенные дефекты в сделках связаны с недобровольностью вступления лиц в договорные отношения, с нерациональностью их поведения, недостаточностью у них информации.

Экономическим причинам соответствует и обстоятельство, учитываемое при

признании сделки недействительной и применении последствий ее недействительности в виду нарушения ею прав и охраняемых законом интересов ее участников (ст. 166 ГК РФ). Сделка с дефектом формирует в экономическом обороте опасную ситуацию: внешне действительная, она создает у его субъектов видимость стабильности имущественных связей, на которую они обоснованно полагаются, и на основании которой выстраивают собственные экономические отношения. В этом проявляется негативное влияние такой сделки как на ее стороны и других участников, так и на весь гражданский оборот.

Подобное «вредоносное» воздействие сделки с дефектом предопределяет и арсенал правовых средств, с помощью которых возможна ее нейтрализация и которые легально определены в качестве способов защиты (ст. ст. 12, 166, 167 ГК РФ). Такая законодательная квалификация данных мер находит поддержку в юридической литературе [61] , где признание сделки недействительной и применение последствий недействительности чаще определяется либо в качестве мер защиты, либо в качестве частного случая восстановления положения, существовавшего до нарушения права.

61

См., например: Андреев Ю. Н. Механизм гражданско-правовой защиты. М.: Норма, Инфра-М, 2010 // СПС «КонсультантПлюс»; Вавилин Е. В. Осуществление и защита гражданских прав. М.: Волтерс Клувер, 2009. С. 121–122; ДобрачевД. В. Соотношение гражданско-правовых категорий денежного долга и убытков: дис. канд. юрид. наук. М., 2013. С. 110; Илларионова Т. И. Механизм действия гражданско-правовых охранительных мер: Учебное пособие. Свердловск, УрГУ. 1980. С. 43–51; Кархалев Д. Н. Соотношение мер защиты и мер ответственности в гражданском праве России: дис… канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2003. С. 95, 134, 152.

Необходимость защиты прав и охраняемых законом интересов участников недействительной сделки следует и из программных документов реформы гражданского законодательства. Так, в Концепции совершенствования общих положений ГК РФ содержится указание на то, что общие нормы о недействительности сделок имеют важное значение для стабильности гражданского оборота, поскольку являются основным инструментом защиты прав и интересов добросовестных лиц при совершении ими гражданско-правовых сделок [62] . Особо отмечается также, что «по смыслу ст. 166 ГК РФ речь в ней идет о судебном порядке защиты гражданских прав». Разработчиками Концепции приводятся положения п. 1 ст. 3 ГПК РФ, п. 1 ст. 4 АПК РФ, посвященные назначению гражданского и арбитражного судопроизводства – защите нарушенных или оспоренных гражданских прав, осуществляемой также путем признания сделки недействительной (п. 1.9). В качестве же предложений по изменению действующего законодательства предлагалось установление требования добросовестности, универсального действия возмещения убытков как способа защиты прав добросовестной стороны (п. 2.2). Некоторые из этих предложений были сохранены в одобренной впоследствии Концепции развития гражданского законодательства [63] , часть из них была закреплена в действующем ГК РФ.

62

Концепция совершенствования общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2009. № 4. С. 49.

63

См.: Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации (одобрена Советом при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства 7 октября 2009 г.) // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2009. № 11. С. 20–21.

Таким образом, изложенное позволяет сделать вывод о том, что правовые средства, применяемые при недействительности сделок, предопределены объективными экономическими причинами. С позиции экономики права сделки с дефектом в одинаковой степени оказывают негативное влияние и на имущественные сферы конкретных лиц, и на весь экономический оборот.

Правовые причины недействительности сделок формируются в правовой надстройке, отражают конкретные юридические ценности и потребности общества на определенном этапе его развития и находят отражение в правовых принципах. Именно правовые принципы, как часто отмечается в литературе, выполняют «системообразующую функцию путем определения содержания всех других гражданско-правовых норм и установления по отношению к ним высшей юридической силы» [64] и концентрируют в себе «отражение важнейших экономических, социально-политических, идеологических, духовно-нравственных устоев общества, соответствующих уровню его исторического развития» [65] . Объяснением правового регулирования недействительности сделок является необходимость всесторонней защиты гражданских прав и законных интересов конкретных лиц, вытекающая из таких конституционных принципов как: принципов необходимости защиты прав и законных интересов человека (ст. 2 Конституции РФ), свободного перемещения товаров, услуг, свободы экономической деятельности (ч. 1 ст. 8 Конституции РФ), равного признания и защиты частной, государственной и муниципальной собственности (ч. 2 ст. 8 Конституции РФ); гражданско-правовых принципов равенства, неприкосновенности собственности, необходимости беспрепятственного осуществления гражданских прав, обеспечения восстановления нарушенных прав, их судебной защиты (п. 1 ст. 1 ГК РФ).

64

Кузнецова О. А. Специализированные нормы российского гражданского права: теоретические проблемы: дис… д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 2007. С. 9, 11,84, 90–92.

65

Баранов А. В. Системоопределяющие специализированные нормы современного российского права: автореф. дис… канд. юрид. наук. Омск, 2017. С. 10. См. также: Дмитриев С. Д. Общеправовые принципы: теоретические проблемы конкретизации и реализации: автореф. дис. канд. юрид. наук. Волгоград, 2012. С. 10.

Конец ознакомительного фрагмента.