Защитить свою собственность
Шрифт:
— Тебе нравится слышать, что я тоже в тебе нуждаюсь, да? — Его низкий мужской смешок позволил ей расслабиться… а затем он скользнул в нее двумя пальцами, наполняя ее и возвращая к состоянию неумолимого желания. К серьезному, нешуточному желанию.
— Мастер, — прошептала она. Её бёдра бесконтрольно задвигались.
Он легонько шлёпнул по внутренней поверхности бедра.
— Не двигайся, саба.
Жжение пронзило кожу, посылая эротичный ожог прямо к её центру, и его беспощадный приказ заставил желание петь в её венах.
Он
— Черт, как же я люблю твою киску, — его голос стал ниже. — Теперь я дома, а ты всё ещё подавлена. Что тебя гложет, сладкая?
Она пыталась думать сквозь туман возбуждения. Ответить ему? Но это было их особое время, они впервые занимались любовью после долгой разлуки, и она не хотела все испортить. Если она скажет ему, что потеряла всякий шанс зачать ребёнка, он будет несчастен. Ему будет больно. Но он не примет «ничего не случилось».
Однако, если она может дать ему другой ответ, и он тоже будет правдивым.
— Вчера Коннор и Грант уехали домой со своей матерью.
— О, чёрт. Мне жаль, детка. Я тоже буду по ним скучать. Нехорошо, что у них такая хреновая семейная жизнь. — Он пару раз пересекался с их матерью и позже отмечал явные признаки употребления метамфетамина — истощение, гнилые зубы и то, что она выглядела на десять лет старше своего возраста.
— Может быть, все наладится. Друзилла, возможно, не будет употреблять наркотики, и Джермейн прошёл курсы по управлению гневом. — Она пыталась надеяться, но точно не могла поверить в это.
Жёсткая линия его рта отвергала простой ответ.
— Думаю, нам стоит их проверить, да?
Боже, она его любила.
— Я планировала подождать денек другой и заглянуть к ним. Они… — Её голос затих, когда его лицо окаменело.
— До того, как узнала о моём возвращении?
— Ох…
— Ох? — зарычал он. — Ты знаешь, что я думаю о визитах к агрессивным придуркам без сопровождения.
У нее не было ответа; она и так знала. Упс.
Выражение его лица смягчилось. Опираясь на здоровую руку, он наклонился и потерся носом о ее висок и щеку, прежде чем очень нежно поцеловать. Он приподнял голову, проникнув в неё взглядом.
— Их отъезд это единственное, что тебя беспокоит?
Когда она поморщилась, то поняла, что выдала себя.
— Я так и думал. Расскажи остальное, сладкая, прежде чем мы займёмся другими вещами.
— Ничего страшного. Я не хочу говорить об этом. — Не сейчас. Не тогда, когда она в конце концов расплачется. Он заслуживал лучшего, чем рыдающую истеричку.
— Это не тот ответ, на который я надеялся. — Его темные брови сошлись на переносице, губы сжались, а непроницаемый взгляд заставил ее забеспокоиться. Ох, у неё проблемы. Не говоря ни слова, он щелкнул выключателем анальной пробки.
Низкие вибрации от анальной пробки
Когда она подняла голову, собираясь умолять его, он расстегнул джинсы и высвободил свой член. Он был так великолепен. Расстёгнутые джинсы обнажали мускулатуру внизу его живота. Его член был под стать ему — такой же твердый и мощный.
Он прижался головкой к её входу и толкнулся… на один дюйм.
Ооох, это ощущение. Это обещание большего заставляло её ёрзать, из — за чего она заработала ещё один шлепок и рычание. Она стала ещё более влажной.
Но он не двигался. Его взгляд скользил по ней, темный, горячий и… безжалостно решительный.
— Сэр. Мастер. Мой любимый Господин, — прошептала она, пытаясь… пытаясь не двигаться, когда вибрации заводили её сильнее и сильнее. Она хотела, чтобы он был внутри нее. — Пожалуйста.
— Это довольно легко исправить, сладкая. Просто будь честной со мной.
Честной. Ее дыхание стало прерывистым. Ее ноги задрожали и напряглись в неподатливых наручниках. Он ненавидел ложь и увертки. Но сказать ему сейчас — это причинит ему боль. Это разрушит их воссоединение. Что она может сказать? Разочарование и нужда разрывали её мысли.
Как тучи, предвещающие бурю, беспокойство сменилось еще более мрачной печалью, даже когда ее тело пронзили молнии. Она не могла думать.
— Если я скажу тебе… — По щекам потекли слезы. Она нуждалась в нем, в его объятиях, в нем глубоко внутри нее — в их особом единении. Разговоры могли все испортить.
— Ты скажешь мне. — В его голосе звучала решимость.
Он не понимал.
— Сначала мне нужно быть с тобой. Пожалуйста… Мне нужно это… ты и я… сначала — Она закрыла глаза, не способная думать. — Если я пообещаю все объяснить позже, можем ли мы…
— Посмотри на меня.
Её взгляд встретился с его тёмным, спокойным взглядом.
— Я понимаю. Мы давно не были вместе. — Он коснулся её щеки. — Потом, когда ты будешь в моих объятиях, ты расскажешь мне все.
— Да. — У неё вырвался вздох. Он никогда не хотел, чтобы его защищали. Даже если это причинит ему боль, он хотел бы всё знать. — Да, Мастер.
Его твёрдые губы изогнулись в одобрении и удовлетворении.
— Хорошая девочка. — Его член входил в неё, не жёстко, но неуклонно, наполняя ее до краев. Густое наслаждение разлилось по ее телу долгим, сладким потоком.
Но он продолжал входить. Слишком много. Это было слишком давно. Её ноги протестующе дёрнулись. Всхлипнув, она попыталась освободиться от наручников — бесполезно.
Он замедлился, совсем немного.
— Прими меня, Бет, — сказал он нежно… безжалостно… потому что точно знал, сколько она может выдержать. Знал ее сильные и слабые стороны.