Защитник для цветочка
Шрифт:
Я широко усмехнулся.
– Я в тебе не сомневался, бать.
Папа подмигнул мне и вошел в дом, тут же словил маму и потрёс на нее снегом, как собака, как часто делал в детстве.
– Псина ты бессовестная, - смеясь, отбивается мама, - седина в голову, а повадки варварские никуда не делись.
– Мар, этих не исправить, - ухмыляется тетя Маргарита, которая тоже подходит встречать моего папу и свою дочь.
– Не скажи. Твой дрыхнет с соской в зубах рядом с Викой, как ангел господень.
На диване громко заржал Глеб.
– Чшш, - тут же шикнул
Катя с Максимом тоже были наверху. И в отличие от папы-медведя с дочей, которые давно сладко спят, только недавно стали утихать. Макс ни в какую не хотел пропускать вечеринку со взрослыми.
– Все, все, медведь младший, не рычи!
– примирительно кивает, все еще похмыкивая, Глеб.
– Как доехали?
– целую Лилю в прохладную щеку.
– Отлично, - улыбается беззаботно, раздеваясь и вешая свою парку.
Мы перемещаемся на кухню, мама суетится, ставя тарелки с перекусом на стол, а тетя Маргарита наливает папе и Лиле согревающий глинтвейн.
– О, то, что надо. Спасибо, мам, - Лиля делает глоток, довольно улыбается, звонко чмокает маму в щеку.
– Ты в настроении, ребенок, - тетя Маргарита удивляется, как и я, только в отличие от меня это комментирует.
– Собакена спасла внеурочно, - подсказывает папа.
Ну кто бы сомневался! Ничто не может порадовать мой Цветочек так, как переработка. Я едва заметно качаю головой, наблюдая, как Лиля делает очередной глоток. Хочу напомнить, чтоб не увлекалась алкоголем, ведь трезвость часть лечения, которое мы проходим. И так же не хочу лишать ее этой довольной улыбочки. В последнее время она так редко появляется на ее лице, что последнее, что мне охота, это отнять ее.
Разговор плавно набирает обороты, а один глинтвейн сменяет другой. Я тоже сдался и выпил бокал. Тетя Маргарита готовит его обалденно вкусно. Часы давно пробили двенадцать, Марк ушел к семейству, которое притихло, остались лишь родители, мы с Лилей, тетя Марго и Глеб.
Я стоял у окна с чашкой глинтвейна, и почему-то вспоминал, как мы с Лилей лепили первого снеговика для Максима и Вики. Огромного. Валялись сами в снегу, как дети. Чуть не отморозили себе... всякое. Грелись потом. Как мы умеем.
??????????????????????????
Я не заметил, как она подошла. Оперлась о подоконник, заглянула мне в лицо и негромко выдала:
– Я хочу, чтоб ты меня выебал.
Я подавился глотком, который делал.
– Прости?
– переспросил, прокашлявшись.
– Ты слышал меня, - жмет плечами и улыбается задорной улыбкой. Бровками играет. Как будто мы одни здесь, а не с родителями у нее дома.
Я так и стою, как истукан.
А потом слышу за спиной.
– Мариш, может на диване рухнем? Хорошо сидим, потрындим еще, на мороз идти лень.
Я вижу, что улыбка Лили стала шире и задорнее. Оборачиваю голову и понимаю, что отец только что ей подмигнул.
– Что за?..
Договорить она мне не дает. Берет инициативу в свои руки.
– Ну а мы уже пойдем, пожалуй, а то поздно, - забирает из моих ладоней глинтвейн и относит на столешницу. Склоняется и чмокает маму, желает
– Не расскажешь, кто тебя покусал?
– спрашиваю негромко, пока накидываем верхнюю одежду и обуваемся.
– Я тебе уже сказала, - отвечает спокойно.
– Чего хочу. Зачем тянуть? Поспешим.
34 глава
Лиля
Мы выходим на ночной морозный воздух и я вдыхаю полной грудью. Котик идет сзади. Он слегка заторможен еще с тех пор, как я сказала то, что сказала. Ну, мне так показалось. И казалось ровно до тех пор, пока мы не вошли к ним домой. Стоило только за моей спиной закрыться двери и мне нагнуться к сапогам, как я потеряла контроль над ситуацией. Резко оказалась в воздухе, а затем вжата в стену.
– Что творишь?
– улыбнулась, пытаясь всмотреться в его лицо.
На темных волосах таяли снежинки. Щеки слегка покраснели с мороза. А глаза...
– Ох, - сорвалось с губ само.
Потемневший взгляд. В котором пламя. Я не помню, чтоб когда-либо вообще видела его таким.
Костя подается вперед и припадает к моим губам, целуя. Сразу властно приоткрывает мои губы, углубляя и затягивая поцелуй. Мне становится жарко. Не столько от того, что я еще в сапогах и куртке, сколько от жара, который исходит от него. Горячие ладони распахивают мою парку, ныряют под свитер, скользят выше, до боли сжимают грудь. Не успеваю и охнуть, как он достает их оттуда, скользит выше и слегка сжимает мою шею. Одна рука так и остается сверху. Гладит мою скулу, большой палец скользит к губам, оттуда в рот. Посасываю его, глядя в эти потемневшие глаза. А его вторая ладонь ныряет в мои джинсы и устраивает полный беспорядок там. Раствориться в его хаотичных прикосновениях я не успеваю. Стоило прикрыть глаза, как все опять сменилось. Рывок - и мои джинсы в трусами летят к лодыжкам.
– Ты с ума сошел? Прямо здесь?
– голос звучит предательски хрипло, словно я одобряю все происходящее.
– Я выполняю твою просьбу, - отвечает пониженным тоном.
Пальцы сжимают мою кожу и он резко разворачивает меня спиной к себе. Рука ложится на мой зад и сжимает его, он ставит меня коленями на скамейку и прогибает в спине.
– Я не...
– начинаю сопротивляться, но не договариваю. Не успеваю. Потому что слышу, как расстегнулась его ширинка, и уже через секунду он врывается в меня.
– А-ах, - слетает с губ еще один предательский стон.
Я определенно не это имела ввиду. Не так.
Это что-то новенькое. Мне казалось, за время вместе сюрпризов уже не будет. Но тут мне по попе прилетел увесистый шлепок, который подкрепил глубокий толчок, и я поняла, как ошибалась. Позади меня незнакомый вулкан страстей. Куда только делся мой чуткий жених и нежный любовник.
– Нравится?
– спрашивает хрипло, с очередным глубоким толчком. Его ягодицы шлепают по моей попе так, словно он не может определиться, трахнуть он меня решил, или выпороть.