Защитник Империи
Шрифт:
Но написал я в общем-то не очень много. Поведал лишь о том, что служу теперь аж целым начальником таможенного поста, работа у меня – не бей лежачего, а жалованье справное. Да и вообще с деньгами здесь гораздо лучше, ведь кормежка, проживание и обмундирование – за счет казны. Ну и причитается старшему десятнику куда больше, чем простому стражнику. К тому же в доспехе и с оружием таскаться не надо. Красота, в общем, а не служба. Ни хлопот, ни забот. Даже контрабандисты и те не опасные, ерундой всякой промышляют. А для Вельда еще добавил, что
Так и настрочил целую страничку недомолвок. Все как есть не распишешь. В Охранке ведь обязательно кто-нибудь сильно любопытный нос в письмо сунет.
Попросив в конце передавать всем знакомым от меня привет, я пообещал поскорее вернуться в Кельм. И, запечатав письмо, отдал его тьеру Свотсу.
Четыре следующих дня не принесли никакого улова в плане контрабанды в особо крупном размере. Остморские перегонщики и степняки из мелких овцеводов действительно не злоупотребляли доверием таможенных властей. Пять, реже десять процентов сверх названного числа овец. А значит, никакого нам прибытка.
Впрочем, я особо и не рассчитывал. А вот бес на что-то надеялся и с энтузиазмом встречал появление каждой новой отары. На пятый день после памятной сделки с баем Дустумом степняки пригнали более-менее приличных размеров отару – почти полтора десятка тысяч голов. Но не это удивительно. Ну пригнали и пригнали – что такого? Вот только степняки в итоге решили указать тринадцать с половиной тысяч голов вместо четырнадцати тысяч восьмисот, тем самым совсем немного не дотянув до граничной планки в десять процентов контрабанды. Что явно неспроста… Бай Дустум, похоже, предупредил.
Разлюбезно улыбнувшись дружкам-приятелям этого пройдохи, я отложил перо в сторонку, так и не заполнив декларацию, и поднялся с кресла. Подошел к шкафу, покопался на полке и выудил приложение к «Уложению о таможенной службе», касающееся наказаний лиц, виновных в провозе контрабанды. Усевшись обратно в кресло, с чувством зачел степнякам фрагмент о штрафе в размере стоимости контрабандного груза. После чего помолчал немного, дабы присутствующие прониклись, и с гаденькой улыбочкой осведомился, не ошиблись ли уважаемые скотоводы в подсчетах. Чисто случайно так. С кем не бывает.
Оказалось, да, напортачил кто-то с подсчетами. Это все плохое знание языка виновато. По-своему думаешь правильную цифру, а на имперском скажешь – а она, оказывается, не то число обозначает…
Я сделал вид, что поверил, и просто записал в декларацию правильное число овец. Степняки безропотно уплатили полагающуюся таможенную пошлину и погнали своих овечек в Остмор, на торг. Ну а когда продадут да в степь вернутся… Думаю, они скажут не один десяток ласковых слов своему советчику Дустуму!
В общем, крайне доволен я оказался своей проделкой. Немного портило настроение только то, что рабочий день на этом не закончился. Еще отару пригнали. Хорошо небольшую совсем – паром за одну ходку перевезет. Впрочем, люди братьев Фьюри помногу скота за раз
«А вот и настоящие контрабандисты пожаловали!» – сделав стойку, неожиданно заявил бес.
«Да с чего ты взял? – удивленно посмотрел я на рогатого. – Заявили, что тысяча пятьсот двадцать овец у них. И я им верю. Тут при всем желании на много не обдуришь, ведь на паром максимум тысяча шестьсот овец вмещается».
«Правильно, тут и захочешь обмануть – а не получится, – кивнул бес, тем самым еще больше меня запутав. – Только эти перегонщики и не пытаются мошенничать с количеством перегоняемых овец. Более того, они даже заявили чуть больше скота, чем у них есть. На две головы».
«И что? – пожал я плечами. – Может, степняки при продаже надули немного. Или отбились овечки от отары во время перегона».
«Ага, и так уже в седьмой раз! – саркастически фыркнул бес. – То у них все ровно, то больше заявленного, и никогда меньше! – И, потерев рыло, непреклонно заявил: – Контрабандисты это! Нюхом чую!»
«Может, просто честные люди и не хотят обманывать таможню», – не согласился я с нечистью.
«Да, как же! – осклабился бес. – Все остальные не брезгуют утаить немножко скота от доверчивых таможенников, одни они порядочные! Нет, такими честными люди бывают, только когда хотят нагреть тебя на кругленькую сумму!»
«Глупости все это, – отмахнулся я. – Просто эти перегонщики – обычные наемные работники. Им без разницы, какую пошлину начислят, – платить-то не из своего кармана. Вот и заявляют то количество скота, что есть».
«Значит, на чем-то другом денежки имеют! – не утихал рогатый. – Потому что по своей воле никто не откажется от прибавки к жалованью! Особенно когда есть такая отличная возможность для небольшого мошенничества!»
«И что тогда они, по-твоему, тащат из степи? – осведомился я, поняв, что так просто унять беса не получится. – На что не реагирует стиарх?»
«Пока не знаю, – сознался бес. – Но наверняка что-то очень-очень ценное! Такое, из-за чего не хочется размениваться на всякую мелочь вроде недоплаты таможенной пошлины! А значит, мы просто обязаны вывести этих негодяев на чистую воду! И заставить их поделиться доходами! А то ишь чего удумали – контрабанду через кордон таскать и с таможенниками не делиться! Не по правилам это, не по правилам!» – с возмущением заключил он.
«Это просто у тебя от безделья крыша едет, – поделился я своими соображениями. – Вот и выдумываешь невесть что. Какая, к демонам, контрабанда? Под стиархом ничего незаконного не протащить!»
«Спорим?» – деловито осведомился крайне возмущенный моими словами бес.
«На что?» – поинтересовался я без особого энтузиазма.
«Ну… например, на твое желание избавиться от образа Кейтлин!» – недолго думая предложил этот поганец.
«А если выиграешь ты?» – равнодушно спросил я, стараясь не выдать свой радости.