Защитник Империи
Шрифт:
«Глупости все это! – решительно отмел мои доводы бес и вкрадчиво прошептал на ухо: – А вот если бы ты слушал меня… То жил бы как в сказке… И уж точно бы не глотал слюни при виде красивых девушек… Ибо было бы их у тебя сколько угодно! Давно бы уже заполучил и стервочку Кейтлин, и ее подружку баронессу, и лисичку Энжель… Хоть поочередно, хоть всех вместе! Надо только слушать меня…»
Я непроизвольно начал облизываться, когда мое развитое воображение послушно нарисовало эту картинку – три красотки по очереди и вместе кувыркаются со мной… И
«Почему тебе?» – удивился бес.
«Потому что настоящие леди – это тебе не девицы из «Серебряного звона». Связываться с ними чисто ради забав – себе дороже. Ведь имперские законы возлагают исключительно на мужчину ответственность за утрату девушкой добродетели. Если в случае с простолюдинками существует возможность выкрутиться, уплатив назначенную судом компенсацию, то с аристократками это не прокатит. Потому как благородные девушки не продаются! И выхода остается два: или ты женишься на ней после совместно проведенной ночи, или отправляешься на плаху. А если послушаться тебя, то в итоге придется мне оба варианта совместить, ибо жениться сразу на нескольких девушках нельзя!»
«Ха, это они только так говорят, что не продаются!» – похабно заухмылялся рогатый.
«Ну, мне известен лишь один случай, когда опороченная леди отказалась от своих претензий, – заметил я и саркастически хмыкнул: – Только для этого герцогу Солбери пришлось расстаться с доброй половиной своих земель! Говорят, он после того случая год не просыхал! И строго-настрого запретил своим вассалам являться к нему в гости с молодыми дочерьми!»
«Что-то у вас тут все совсем печально, – проворчал бес, поскребя рог. И с надеждой посмотрел на меня: – Давай, может, в Аквитанию подадимся, а?»
«За драконом мы подадимся, – проворчал я в ответ. – Уже очень скоро».
А бес разочарованно вздохнул, видя, что попытка соблазнить меня заманчивыми прожектами не удалась, и исчез. Хотелось бы думать, что не отправился новую пакость измышлять… Но сильно рассчитывать на это не стоит.
Избавившись от нечисти, я сердито обратился к Готарду:
– Что ж ты раньше-то молчал, когда я допытывался у всех о переданных письмах?
– Так ты же сам предупредил, что хитрый маневр проведешь по введению в заблуждение соглядатаев Охранки! Чтобы они не добрались до твоего письма к любимой девушке!
Я скривился, будто незрелый лимон раскусил. Любимая девушка, как же!
С досадой махнув рукой, я отправился с обходом по таможенному посту, на ходу размышляя о том, что же теперь делать и стоит ли готовиться к тому, что сюда в скором времени заявится разгневанная демоница. В конце концов пришел к выводу, что слишком сильно беспокоиться по этому поводу не нужно. Если бы младшая ди Мэнс хотела, давно бы меня нашла. Если учесть, какую должность занимает муж ее сестрички, сделать это проще простого.
В общем, единственное, чего в итоге добился
– Вот, Кэр, как ты и просил. – Едва очутившись в моей комнате, она сразу выложила на стол пару кристаллов кварца, каждый размером с детский кулачок.
– О, спасибо! – искренне обрадовался я и убрал стихиальные накопители в шкаф. Потом ими займусь.
А моя гостья в это время развязала свой мешочек, в котором обнаружились добрая закуска и бутыль вина, в этот раз красного. Видимо, Энжель заметила, что белое я потреблял без особого энтузиазма.
Наше давнее застолье повторилось, за тем лишь исключением, что мучить Энжель табуреткой я в этот раз не стал. Сразу усадил ее рядом с собой на кровать. Это ее жутко смущало поначалу, но потом она привыкла и после третьего кубка уже не вздрагивала всякий раз, когда мы случайно касались друг друга.
А к концу бутыли все стало просто сказочно хорошо. Энжель наконец уступила моим поползновениям и перебралась ко мне на колени. Это немного смирило меня с тем, что она опять пришла в платье и полюбоваться на ее ножки не удастся. В этот момент я поймал себя на мысли, что чувствую себя по-настоящему счастливым. Удивительное ощущение… Такое светлое и прекрасное… Так бы и провел целую вечность, сидя с Энжель и целуясь в уютном полумраке… Мм… До чего же у нее сладкие губки…
– Кэр, Кэр, ты что творишь?! – разорвав затянувшийся поцелуй, с паникой в голосе прошептала Энжель.
– А? Что? – не понял сначала я, до того был разочарован отлучением от нежных девичьих губ.
– По-дружески ли это, Кэр? – тихо вопросила зардевшаяся как маков цвет Энжель. И опустила взгляд…
– Что? – недоуменно повторил я, тоже опуская взгляд. И сам покраснел, обнаружив, что моя правая рука самым наглейшим образом развлекается! Лаская девичью грудь! Шнуровка-то на платье Энжель каким-то непостижимым образом развязалась, чем и не преминула воспользоваться моя лапа!
– Вот это… Точно по-дружески? – стыдливо спросила Энжель, указывая пальчиком на мою ладонь, обхватившую ее левую грудь.
– Вот это самое это?.. – глупо протянул я, побагровев. Но прекратить нагло лапать девушку оказался не в состоянии. Рука-то меня просто не слушалась! Пришлось брякнуть, чтоб не пугать Энжель отсутствием контроля над собственным телом: – Это очень даже по-дружески! Да-да, даже не сомневайся!
Правда, сомнение было просто огромными буквами написано на лице Энжель, которая затрепетала после моих кощунственных слов, как тростинка на ветру. А может, и не после слов… Наглые лапы-то не унимались! Не удовлетворившись содеянным, они осторожно раздвинули лиф платья, полностью обнажив небольшую, изумительно четкой формы грудь.