Защитник по контракту: Призрачная угроза

Fellton

После этих слов я отключил микрофон, отдав Аллианоре наушник. Последующий наш путь был более чем спокойным, с учётом того небольшого инцидента, что мы чуть не потерялись. Но не хочу доводить себя до слёз и просто скажу, что никогда не отвлекайтесь на споры о религии ночью в кромешном лесу. Счастье лишь то, что Нерг вовремя направил нас на праведный путь: мы шли в лесу на север, но, эй, мы ведь всё-таки прибыли на место назначения?

Моим местом назначения, несмотря на это, стал лагерь Алексии, рядом с которым мы шли.

Немного

изменив свой маршрут, я шёл по тому месту, где не так давно разорвалось несколько банок с газом: как знал, что я сделал всё правильно, так как окружающие метров пятнадцать деревьев были сожжены дотла. Проходя бывший лагерь «клуба Алексии», я также не нашёл их, но вот зато нашёл явные признаки спешки: некоторые пожитки с лагеря так и не взяли. Надеюсь, с этого момента они станут куда осторожнее, и будут вести себя уж точно на стороже. Хотя, я сам сейчас веду себя довольно вульгарно, а с учётом того, что мы идём на самую легко осматриваемую часть всего острова, то я точно веду себя как дебил. Но для меня именно такой подход был в тот момент правильным, так что не вам судить меня!

— Мистер Николай… — начала Аллианора, пока мы шли вдоль небольшого канала, который и приведёт нас к пляжу. — Вы упоминали, что у вас есть напарница?..

— М-м-м, да, было дело. А что такое?

Немного запахло жаренным, ведь вполне возможно, что эта «напарница» сейчас очень зла и она слушает наш разговор. Неприятно разговаривать с кем-либо, зная, что тебя почти наверняка прослушивают.

— Просто мне стало немного интересно… Ну, это не совсем моё дело, и всё-таки… — девушка стала мяться, почувствовав, что эта тема может быть не совсем этичной.

— Можешь спрашивать, Аллианора, я не кусаюсь, пока меня не попросят. — отшутился я, немного удивив её.

— Ам… Ну… Ваша напарница — та девушка, которая забрала вас во время брифинга?

— Быть может и так. — нежно сказал я, смотря на Аллианору. — А что-то с этим не так?

— Н-нет, просто захотелось узнать…

При разговоре с Аллианорой я в первую же секунду понял весь её психотип, и с каждой фразой и вопросом я только укрепляюсь в образе невинной, но очень проницательной девушки, которая сама, к сожалению, не может скрывать собственных мыслей. Но не всему сразу учиться, да?

— Тебе интересно, какой она человек? — прочитав всё в её глазах спросил я.

Аллианора удивилась, но ещё и обрадовалась моему вопросу. Кивнув в знак того, что я прав.

— Хм… — я задумался: а кем же в моих глазах является Ольга. — Ну, мы с ней знакомы не так долго, как может показаться — да и работаем вместе мы впервые, хм… Думаю, я бы описал свою напарницу, как неисправимую.

На секунду в разговоре возникла мёртвая тишина, во время которой Аллианора немного непонимающе смотрела на меня, не вникая во все смыслы характеристики, которую бы я дал Ольге, так что я решил продолжить:

— Как бы тебе сказать,

эх… Она неисправимая, не знаю, чем или кем это вызвана, но это так. Она неисправимая в своей безмерной гордыне: чтобы она не делала, именно её позиция должна быть истинно верной, и все должны знать об этом… Она неисправимо самоуверенная, думаю, ты наверняка заметила её силу даже при первой встрече и это верно, она неисправимо сильная, но силой этой… Она ею пользуется так, если бы да кабы. Ты ведь и сама понимаешь, как можно пользоваться огромной силой, да? То есть, в какие русла её можно вложить.

— Силу можно использовать для создания зла и добра. — искренне высказалась Аллианора и я решил принять её понятия, как прекрасный пример.

— Верно. Так значит, зло или добро? А она не использует свою силу вовсе. Быть может, она боится последствий, боится ранить, боится стать «другой». Не представляю, что из этого истина, но я знаю одно: пока сильный не будет этой силой пользоваться, будь то зло или добро, страдать в любом случае будут слабые.

Аллианора немного удивилась моей формулировке, но во имя этике она ничего не сказала, позволив мне продолжить свой монолог:

— …Но в тоже время я совру, если скажу, что эта «неисправимость» несёт лишь вред. Она неисправимо справедливая, несмотря ни на что, её действия будут чаще всего подвержены и внутреннему чувствую справедливости. Таких людей сейчас немного осталось.

А потом я вспомнил, как она травила меня очистителем воздуха и задумался: сколько справедливости было в ЭТОМ? Ну, не так важно, ведь я продолжил.

— Ещё… М-м-м, не сочти это лобзанием, — говоря это, я обращался то-ли к Аллианоре рядом со мной, то-ли Ольге, которая где-то далеко, но всё ещё так рядом. — но она является неисправимо красивым человеком.

Хруст песка под нашими ногами становился всё отчётливее и отчётливее, пока где-то вдалеке я стал замечать очертания голубого океана и пляжа перед ним. Моя сопроводительница, в тоже время, ещё сильнее удивилась моим словам про красоту. Не в том смысле, что Ольга была такой уродиной, что такой комплимент это как дождь в ясную погоду, просто в принципе в такой работе, видимо, разговаривать о красоте не принято. Или Аллианора просто удивилась, откуда ж мне знать.

— Вы так считаете?.. — с небольшой улыбкой спросила она, пока я кивнул.

— Но, опять же, не сочти за лобзание, ведь красота бывает разная. Красота внешняя, красота внутренняя, духовная и красота действий — под это понятие подходит куча всего, даже красота божья, если такая есть! Однако, я под её «красотой» подразумеваю, ну, знаешь, красоту духовную.

— Вот как… — Аллианора не совсем меня поняла, что было видно по её глазам, но она и не сильно горела желанием узнать правду.

— В общем, её внутренний стержень наполнен всякими интересностями. — пошло сказал я, ухмыляясь своей спутнице.