Защитник. Второй пояс
Шрифт:
А затем и это стало неважно. Потому что я добрался до самой большой своей боли и вины.
Файвара.
Кто бы ни приводил её в порядок после смерти, сделал он это так искусно, что сейчас казалось, будто она спит. Ни следа ран, боли или смерти.
Как так вышло, что я не сумел спасти её? Как так вышло, что я, пусть и неопытный, грубый, но сильный лекарь, не сумел заметить того, что убило её?
Отвлекая меня от мыслей, от упрёков самому себе, раздался голос главы Шандри.
Он стоял в двадцати шагах от
— Собратья по Ордену. Впервые за долгие годы, что нахожусь на посту главы Академии, у меня нет слов. Да и к чему они? Вы сами видите, как много погибло собратьев. Самое ужасное в том, что мы до сих пор не можем даже точно сказать, на ком лежит вина за их гибель. Ясно одно — тот, кто это совершил, готовился не один день и даже не один год. Страшный удар. Но мы обязаны устоять. Ради тех, кто лежит сейчас перед нами, навсегда оборвав свой путь к Небу.
Я молча слушал Шандри, удивляясь тому, как он может находить такие спокойные слова после того, что случилось. Но он смог. Не зря же он был главой Академии.
По взмаху руки Шандри вперёд шагнули стражники. Накинули на тела белоснежные покрывала, подняли их на руки, опустили в ямы, а затем отступили. Ещё один взмах руки Шандри и груды земли зашевелились, зашуршали, засыпая тела.
Я сглотнул, опустил глаза, желая закрыть и уши. Этот шорох сводил с ума.
Только сейчас понял, что каждый из погибших лежал на каменной плите, где уже было выбито его имя и даты. И если год рождения у каждого был свой, то год смерти один на всех.
372 год от Падения Мщения
Послушники засуетились, подхватывая плиты, укладывая их на засыпанные провалы, выбирая из травы оставшиеся комья земли. Спустя две сотни вдохов ничего не говорило о том, что перед нами свежие могилы.
Ничего, кроме замерших живых.
Шандри негромко закончил:
— Наша память — вечность для ушедших. Пока мы помним их имена — их смерть не напрасна. Ордену — слава!
— Ордену — слава!
Расходились мы молча.
Спустя шесть тысяч вдохов на площадку, устроенную на склоне горы, вдали от чужих глаз, там, куда ученикам Академии не было хода, наконец ступил Ксилим.
Смерил меня, давно снявшего бамбуковую шляпу, тяжёлым взглядом, фыркнул, обернулся на миг, глянув на Шандри, и отрезал:
— Он сказал мне извиниться перед тобой. Но у меня тоже есть гордость, Страж.
Я удивлённо вскинул брови. Об извинениях был разговор, а вот о том, чтобы сказать Ксилиму, кто я есть такой — не было. Я не думал, что он знает и о том, что Шандри Страж. А выходит, что глава Академии и мой старший собрат доверяет Ксилиму гораздо больше, чем я ожидал.
Понятно,
Ксилим же рубанул перед собой ладонью:
— Но я не буду извиняться, Страж. Ты пришёл в Академию тайно, скрывая ото всех своё лицо. Вёл себя подозрительно, раз за разом заставляя меня выделять на тебя дополнительных людей. Даже за Длань Истины я не буду извиняться. Не чувствую за собой вины и не буду тебе лгать. Одна из добродетелей идущих это товарищество. Будь дружелюбен с равными, помогай младшим и будь безжалостен с врагами. Тогда я считал тебя врагом и действовал так, как и должен действовать заместитель главы Академии. Мне не за что извиняться.
Я смолчал, лишь ухмыльнулся. Как он ловко всё рассказал. А за ошибки, значит, не нужно извиняться? Ну тогда я тоже поступаю согласно одной из добродетелей идущих. Согласно моей любимой — справедливости. Он был несправедлив, сейчас я постараюсь исправить минувшее и вернуть ему то, что он мне задолжал.
Ксилим, не дождавшись от меня ответа, пожал плечами и шагнул ближе, доставая из кисета меч.
В моей руке возник Крушитель. Зря я в прошлый раз сомневался, пытался убедить себя, что по-прежнему не время открывать себя и использовать такое редкое оружие, как Молот Монстров.
Схватка на грани жизни и смерти с Богомолами показала, что во многом Крушитель мне не подходит.
Ему не хватает пробивной мощи. Когда у меня нет времени наполнить высокое созвездие техники и приходится использовать лишь силу оружия.
Ему не хватает зацепа крюка, а зацеп оружия цветком так и не пригодился.
Да и вообще, я слишком привык к другой форме оружия.
Но сейчас мне хватит и Крушителя, ведь мой противник как раз человек с оружием. Вряд ли я справлюсь Верным, но вот с копьём...
Ксилим недовольно бросил:
— Хватит так скалить зубы. Ты всё же человек, а не Зверь.
Я ухмыльнулся лишь сильней:
— Хватит учить меня, учитель из тебя так себе, а мне есть с чем сравнить.
Двинувшись влево, Ксилим искривил губы:
— Ну, конечно. У вас, Стражей нет недостатка в учителях. Пока остальным приходится выгрызать себе дорогу в Возвышении, для вас открыты все дороги.
На мгновение улыбка пропала с моего лица. Чего? Чем это его обидели в прошлом?
Впрочем, я тут же рассмеялся:
— Смешно. Я рос в забытой всеми богами пустоши...
Ксилим зарычал:
— Да как ты смеешь упоминать их? Ты вообще Страж?
Он сорвался с места, размазавшись тенью. Точь-в-точь как там, вчера, у гонга ущелий. Но сейчас, когда моё Возвышение было со мной, когда мои меридианы наполняла духовная сила и нити стихии, когда я оправился от ран, а на моём теле горело Единение... Я чётко видел все движения Ксилима.
И сам оказался не менее быстр.