Защитник. Второй пояс

Игнатов Михаил Павлович

Шандри подобрался:

— А ведь и верно. Он же давно лишён подпитки и не должен был пострадать от выплеска.

Ксилим тут же охладил пыл Шандри:

— Если он не рассыпался от старости. Как само старое кольцо стен. Их ведь строили ещё при основателе Дарене.

Я невольно нахмурился, пытаясь уложить в голове всё, что услышал. С каких пор такие проверки это сложно для Стража? Спросил вслух:

— А что, лично осматривать входящих это не по чину главе Академии и эрию? — Шандри вскинулся, я пожал плечами. — Ну давайте этим займусь я, всего лишь шэн. Не так уж и сложно,

в конце концов, у всех выше послушника только одна двухцветная печать Указа, — теперь в мою сторону повернулся и Ксилим, и я поспешил добавить. — Хотя с послушниками будет дольше, но уж на...

Под взглядами Шандри и Ксилима слова буквально застряли у меня в горле. Сглотнув, я спросил:

— Чего?

Шандри медленно выговорил:

— Ты хочешь сказать, что ты мастер Указов?

Теперь настала моя очередь переспрашивать:

— А ты, старший собрат, хочешь сказать, что ты Страж, но не мастер Указов?

Шандри всплеснул руками:

— Конечно, нет! Стражами становятся не за этот талант, а всего лишь пройдя испытание. Стражи Древних искали тех, кто готов сражаться с сектантами, ставя талант убийства выше всего остального! Страж, владеющий Указами?! Какого гарха ты делаешь тут, во Втором? Какого гарха тебя не забрали в Третий пояс из Нулевого?

Я не знал ответа на этот вопрос. Но очень и очень хотел сейчас его получить.

Но теперь я хотя бы понимал, почему над эрием Шандри до сих висит трёхцветная печать. Вовсе не потому, что он решил её почему-то оставить или сам поставил её, чтобы не проговориться о чём-то в случайной беседе. А потому что не может ничего с этим сделать.

И есть ещё один вопрос, на который я бы хотел узнать ответ. А кузнец Клатир имеет талант мастера Указов или нет? И если нет, то не означает ли это, что и над ним есть Указы, которые я просто не в состоянии был увидеть?

Шандри тем временем не спускал с меня пристального взгляда. Я не выдержал и спросил:

— Что ещё?

Ответ мне не понравился:

— А почему ты вообще жив, если Мастер Указов и уже год живёшь под сенью Меча основателя?

Глава 2

О, Небо, какая скукота.

Я с тоской оглядел очередных вошедших за стены Академии. Два послушника и служитель. Какие это за сегодня? Двадцатые?

Когда тот же Шандри говорил мне, что работы будет много, я ему не поверил.

Ну какая там ещё работа на воротах? Что там за сообщения таскать между Академией и городом Меча? Тем более тогда, когда у них есть эти их амулеты для передачи голоса на огромные расстояния. А уж тем более что там носить туда и сюда?

Оказалось, был неправ. Десятки. Десятки послушников, служителей и даже попечителей, хотя этих, конечно, меньше, появлялись у ворот Академии. Из города Меча, из лагерей Хребта, из городов Каменного Призрака и Серого Клыка, из торгового дома Ордена. И это только те места, которые я хотя бы знал и представлял, где они находятся без подсказки карты.

Складывалось впечатление, что в нашей Академии им мёдом намазано. Что без одобрения Шандри или Ксилима никто и шагу не ступит в округе.

И то же самое насчёт припасов.

В день два-три человека с кисетами обязательно появлялись. Но это я хотя бы мог понять, всё же для ремонта разрушений много чего нужно. Правда, я всё же ожидал, что они просто в конце недели, к примеру, доставят всё за один раз. А через неделю повторят. Ну да им видней. У меня голова шла кругом от одной мысли о том, сколько всего нужно сейчас Шандри решать, чтобы восстановить Академию.

Уж лучше стоять здесь. Но, Небо, как же это скучно.

Впрочем... Я покосился на вздымающийся к небу Меч основателя. И в который раз вслушался в себя, пытаясь ощутить хоть что-то необычное.

Ничего.

Впору заподозрить Ксилима и Шандри в байке, которую они пытались влить мне в уши. Если бы всё это случилось в любое другое время. Сейчас не до баек и не до шуток, дружеских и не очень.

Но всё равно мне тяжело поверить в то, что мне рассказали.

Мол, жил-был один из прежних магистров Ордена Небесного Меча, главного Ордена, задолго до появления его отделения в нашем Поясе. И был он талантливый кузнец и не менее талантливый мастер Массивов. И как-то не сложилось у него по жизни с мастерами ещё одной первой профессии — Указов. Не сложилось так сильно, что он терпеть их не мог.

И создал однажды шедевр, который слабых мастеров Указов просто убивал, средних по силе сводил с ума, а сильных заставлял мучиться, пока они находились рядом с этим Мечом.

Так себе байка, если честно. Вровень с той, что описывала назначение этого Меча — перевозить с места на место членов Ордена.

Мягко говоря — верится с трудом.

И не верить нельзя.

Ведь одна из причин, по которой Ордену никогда не были интересны мастера Указов — это то, что основатель Дарен, привезя во Второй пояс на Мече своих последователей, сам был мастером Массивов и передал ученикам Массивы, которые долгие годы заменяли им работу мастеров Указов.

Вторая причина — то, что в Академии мастера Указов учиться не могли. Не могли даже зайти за кольцо стен. История Академии знала два случая, когда мастера Указов оказывались в Академии. Один, уже старик, мастер Указов Ордена, пытался раскрыть тайну Меча и сошёл с ума. Второй, как и я — скрыл свой талант при поступлении и сначала сошёл с ума, а затем и умер. Умер уже в городе Серого Клыка.

Но я-то — живой! И даже в своём уме.

Кажется.

Шандри и Ксилим много по этому поводу спорили в тот день, но сошлись во мнении, что только две идеи хоть как-то объясняют то, что я жив.

Первая это то, что я невероятно сильный мастер Указов.

Услышав это, я скривился так, что заботливый Ксилим предложил мне добавить в отвар мёда.

Но ведь правда, разве можно считать себя сравнимым по силе с создателем Меча? Нет конечно. Скорее я бы поверил, что за долгие десятилетия сама сила массива Меча ослабла.

Эти слова перекосили уже Ксилима.

Вторая идея в том, что каким-то образом приказ Виостия дал мне защиту от массива Меча. Но тогда выходило, что сам Меч каким-то образом связан со Стражей, а в моём жетоне есть какая-то метка для него. Метка, о которой мне ничего не сказал сам Виостий.