Защитники людей
Шрифт:
Женя Сомик проснулся на заднем сиденье, заворочался, закряхтел. Принявшись разминать конечности, застучал глухо локтями и коленями в спинки передних сидений.
– Доброго дня, – пожелал ему сидевший за рулем Олег.
– Как медведь прямо… – проворчал располагавшийся рядом с ним Игорь Двуха.
– Я виноват, что салон тесный?
– И спишь так же. Я думал, ты до весны продрыхнешь.
– А тебе завидно? Залезай на мое место и спи себе. А то скрипишь, как старик…
Двуха помолчал немного. Потом ответил со
– Неохота. Скучно. Сутки уже едем без остановки почти, а за окнами одно и то же. Только холоднее становится. Такое ощущение, что не в пространстве вовсе смещаемся, а во времени. В зиму едем.
– Так на север же… – напомнил Женя.
– Надо сегодня на ночлег остановиться в гостинице какой-нибудь! – потребовал Игорь, повернувшись к Олегу. – Передохнуть немного.
– Горячий душ! – тут же принялся мечтать Сомик. – Нормальная еда на нормальной посуде. Постелька чистая, мягкая, которая под тобой не подпрыгивает. И тишина!.. Ничего в ушах не гудит и не взревывает…
– Ну, горячий душ – это еще может быть, – начал развивать тему Двуха. – А насчет чистой постели и нормальной еды – вряд ли. Мы же в крупном городе останавливаться не будем, правильно? Так, на захолустном постоялом дворе каком-нибудь. А такие заведения особым комфортом не балуют. И насчет тишины тоже… Когда-нибудь с пьяными командировочными в одном крыле приходилось ночевать? Да и от местных там, бывает, не протолкнуться. В маленьком городке же все на виду, подружку-полюбовницу повести некуда – враз благоверной донесут…
– Разберемся, – оптимистически заключил Женя. – Так как, Олег? В гостинице сегодня ночуем, да?
– Нет, – коротко ответил Трегрей.
Двуха аж крякнул от неожиданности и досады.
– Да почему же?! – воскликнул Сомик.
– Вы знаете, – сказал Олег. – Время работает не на нас.
На это заявление ответить было нечего. Игорь и Женя замолчали, отвернувшись к окнам, за которыми теперь тянулись пологие, похожие на дохлых ежей с беспорядочно торчащими иголками холмы необъятной, раскинувшейся до самого горизонта свалки. Ветер гонял меж холмами лохмотья газетной бумаги и целлофановые пакеты. Дым от горевших кое-где костров метался рваными клочьями – и изредка можно было увидеть пробирающуюся по колено в мусоре понурую темную фигуру. Свалка явно была обитаема.
Вскоре они проскочили громоздкую кучу металлического хлама, сваленного прямо на обочине трассы. Возле кучи выжидающе сидели на корточках похожие на нахохлившихся ворон люди, чернолицые, одетые в невообразимо грязные и засаленные лохмотья, от одного взгляда на которые тошнотворно вздрагивало под ложечкой.
– Останови-ка! – попросил Олега Женя. – Утренний моцион, понимаешь ли. Хоть сейчас и не утро…
– И у меня накопилось, – буркнул Двуха.
Совершать моцион вышли втроем.
– Отойдем только подальше, за машину, – попросил Олег. – Рядом все-таки женщина.
– Где
– Да вон… – подсказал Двуха. – Которая без бороды, та и женщина.
Мимо них – навстречу – прогрохотал грузовик. Остановился, не глуша двигатель, возле кучи, которую сразу принялись растаскивать оживившиеся обитатели свалки.
– Поживей подаем, твари синие! – прокричал рваным перхающим голосом водитель грузовика, взлезший в кузов. – Ждать никого не буду! Вы не одни у меня…
Горло водителя было толсто замотано зимним шарфом, концы которого трепал вонючий ветер с мусорных холмов.
Та самая бесформенная бабища неопределенного возраста, которую Трегрей деликатно именовал женщиной, отделилась от своих сотоварищей, постучала в борт грузовика:
– Мила-ай! – визгливо воззвала она. – Пустая я сегодня, ничего не собрала… Ты уж опохмели меня, а я в долгу не останусь. Пусти в кабину, я тебе такой праздник устрою, детям рассказывать будешь!
– Отвали! – равнодушно откликнулся водитель, видно давно привыкший к подобным предложениям. – Какие дети у меня после твоего праздника будут? Таким одаришь, что семиголовых-восьмируких клепать стану…
Женя извлек из багажника бутыль с водой, передал Двухе, чтобы тот полил ему на руки.
– Н-да… – заметил Сомик, плеща себе в лицо и фыркая. – Это вам, конечно, не Рио-де-Жанейро. У вас там, Олег, небось, подобной картины не увидишь…
– Отчего же? – отозвался Трегрей. – Те, кто не желают жить в обществе, повсюду встречаются. Строго говоря, это проблема не столько общества, сколько личности. Психологическая патология. Другое дело – угодившие на дно жизни не по своей воле… Таковые бессомненно должны рассчитывать на подмогу со стороны соответствующего государственного ведомства.
– Нашим ведомствам и обычные-то люди не интересны, – сказал Женя, выдавливая пасту на зубную щетку. – А уж бомжи всякие…
– А бомжи, по-твоему, не люди? – как-то излишне резко осведомился Двуха.
– Люди, – успокоил его Женя. – Такие же, как и все остальные. Точно так же никому не нужны, сами себе предоставлены. Только с бомжей еще квартплаты и налогов не дерут…
– Побывал бы в их шкуре, не сравнивал бы…
Сомик только промычал что-то ответ, ожесточенно натирая зубы щеткой.
Тем временем погрузка закончилась. Груда металлического хлама благополучно перекочевала в кузов грузовика. И водитель, хрипло объявив:
– Получаем зарплату, доходяги! – спрыгнул с кузова, сунулся в кабину и вытащил оттуда пятилитровую пластиковую бутыль, такую же, из которой умывался Женя Сомик, наполовину наполненную, только не водой, а какой-то маслянистой жидкостью с жутковатым бурым отливом. – Сегодня технический!.. Инфляция, чего вы хотите. Да не боитесь, не потравлю!.. Налетай, босота!