Заседание рейхстага объявляю открытым
Шрифт:
Я сам думаю,— продолжал Ленин развивать после короткой паузы свою мысль,— что паше положение вовсе не обязывало нас заключать мир какой угодно ценой... Но самое главное было то: могли ли мы без самой крайней нужды обречь русский народ па ужасы и страдания еще одной зимней кампании? Могли ли мы послать наших героев-красноармейцев, наших рабочих и крестьян, которые вынесли столько лишений и столько терпели, опять на фронт? После ряда лот империалистической и гражданской войны — новая зимняя кампания, во время которой миллионы людей будут голодать, замерзать, погибать в немом отчаянии. Наличие съестных припасов и одежды сейчас ничтожно. Рабочие кряхтят, крестьяне ворчат, у них только забирают и ничего не дают... Нет, мысль об ужасах зимней кампании была
Пока Ленин говорил, лицо его у меня на глазах как-то съежилось. Бесчисленные большие и мелкие морщины глубоко бороздили его. Каждая из них была проведена тяжелой заботой или же разъедающей болью... Вскоре он ушел. Между прочим, он мне еще успел сказать, что заказаны десять тысяч кожаных костюмов для красноармейцев, которые должны взять Перекоп со стороны моря. Но еще до того, как эти костюмы были готовы, мы ликовали, получив известие, что героические защитники Советской России под гениальным и смелым предводительством т. Фрунзе штурмом овладели перешейком. Это был беспримерный военный подвиг, совершенный войсками и вождями.
Одной заботой, одним страданием у Ленина стало меньше — на Южном фронте также не предстояло зимней кампании».
Перед тем как покинуть после первого посещения Советскую Россию, Клара Цеткин 17 ноября 1920 года направила В. И. Ленину следующее письмо:
«Завтра рано утром я пароходом уезжаю в Ревель. Надеюсь не опоздать к нашему партийному съезду. Здесь я многое повидала, многому научилась, а также работала. Мой доклад по вопросам воспитания вырос в целую брошюру. Может быть, она представит для Вас некоторый интерес. К сожалению, здесь не нашлось никого, кто мог бы переписать рукопись, поэтому я вышлю Вам текст из Германии. Мне так хотелось бы поговорить об этой работе с Вашей женой, я не уверена, что правильно подметила то, что важно именно для России...
Но довольно об этом. Дорогой, дорогой, глубокоуважаемый друг Ленин, берегите себя для нас, для революции! Радость по поводу разгрома армии Врангеля укрепит Ваши силы, а это значит, укрепит силы Советской России. Вы и Советская Россия — единое целое. Победа над Врангелем является победой над Антантой и белогвардейской
Польшей. Среди буржуазии и маловеров акции внешней политики Советской России вновь поднимутся.
Под хорошим знаком этой победы я шлю самые сердечные приветы Вам, Вашей милой жене и сестре и обнимаю Вас с чувством верной дружбы и боевого сотрудничества. Ваша Клара Цеткин».
Эта первая поездка Клары Цеткин в Россию положила начало исторической дружбы между нею и В. И. Лениным.
В последующие годы, когда ей приходилось выполнять многие задания Коммунистического Интернационала (Клара Цеткин была избрана членом его Исполнительного Комитета и выступала с ответственными докладами на конгрессах и на заседаниях Исполкома Коминтерна), она часто приезжала в Советский Союз. При этом каждый раз — за исключением периода, когда В. И. Ленин был тяжело болен,— встречалась с ним и членами его семьи. Как и для всех революционеров, В. И. Ленин был для нее бесспорным, великим, непререкаемым, безоговорочно ею признанным авторитетом. Шаг за шагом овладевала она его учением. Клара Цеткин глубоко понимала всемирно-историческое значение В. И. Ленина. Она не упускала возможности обратиться за советом к В. И. Ленину.
Клара постоянно изучала его труды и усиленно рекомендовала их молодым товарищам. В ее библиотеке, часть которой сейчас находится в Биркенвердере, близ Берлина, в доме, где жила Клара Цеткин, есть не только многие произведения В. И. Ленина, вышедшие отдельным изданием, но и первое большое собрание его сочинений на немецком языке. Клара безоговорочно принимала ленинскую критику и стремилась во всей своей деятельности учитывать указания Владимира Ильича.
В. И. Ленин, несмотря на огромную загруженность
Особенно дорогими были для Клары Цеткин воспоминания, связанные с ее встречами с В. И. Лениным после покушения эсерки Каплан на вождя Советского государства.
«Когда я в конце октября в 1922 году ехала на IV Всемирный конгресс Коминтерна, я знала, что увижу Ленина. Он настолько поправился, что должен был сделать доклад на тему: «Пять лет российской революции и перспективы мировой революции». Можно ли было придумать лучший юбилейный праздник для русской революции, как то, что ее выздоровевший гениальный вождь будет говорить о ней перед представителями пролетарского авангарда? На другой день после моего приезда ко мне пришел в радостном возбуждении один товарищ, по-видимому, перешедший по наследству от старого «режима» к новому:
«Вас, товарищ, хочет навестить Владимир Ильич. Это господин Ленин, он скоро будет здесь».
Это сообщение настолько меня взволновало, что в первое мгновение я совершенно не обратила внимания на комическое «господин Ленин». Я тотчас же вскочила из-за письменного стола и бросилась к дверям. Владимир Ильич был уже тут, одетый в френч серого цвета, свежий, крепкий, каким он был до своей болезни. Пока я от счастья то смеялась, то плакала как дитя, Ленин удобно расположился у письменного стола.
— Не беспокойтесь,— ответил он на мои вопросы по поводу его здоровья.— Я чувствую себя вполне хорошо и совершенно крепким, я даже стал «благоразумным», по крайней мере по терминологии господ докторов. Я работаю, но щажу себя и строго придерживаюсь предписания врачей. Покорно благодарю, больше не хочу болеть. Это скверная штука,— дел очень много...
Затем Ленин выразил свое удовлетворение по поводу верного, хотя еще медленного, процесса оживления хозяйства в Советской России. Он перечислял факты, приводил цифры, которые характеризовали этот процесс.
— Но об этом я буду говорить в своем докладе,— прервал он нить своих рассуждений.— Время для посещения друзей, разрешенное мне моими тиранами-врачами, уже миновало. Вы видите, как я дисциплинирован. Однако тем не менее я должен вам рассказать еще кое-что, что вас особенно обрадует. Представьте себе, на днях я получил письмо из глухой деревушки (к сожалению, я забыла трудное название.— К. Ц.). Около сотни детей из приюта пишут мне: «Дорогой дедушка Ленин, мы хотим тебе рассказать, что мы стали очень хорошими. Учимся прилежно. Уже хорошо умеем читать и писать, делаем много хороших вещей. Мы хорошенько моемся каждое утро и моем себе руки, когда идем кушать. Мы хотим доставить удовольствие нашему учителю,— он нас не любит, когда мы грязные» и т. д. Вот видите, милая Клара, мы делаем успехи во всех областях, серьезные успехи. Мы учимся культуре, мы умываемся, и даже каждый день. Посмотрите, у нас даже дети в деревнях участвуют в воссоздании Советской России. И при этих условиях должны ли мы бояться, что победа будет не на нашей стороне? — И тут Ленин рассмеялся, рассмеялся своим прежним веселым смехом, в котором звучало так много доброты и уверенности в победе».