Заседание рейхстага объявляю открытым

Дорнеманн Луиза

На конференции присутствовала Клара Цеткин. Она была за то, чтобы участвовать в выборах, и выступала несколько раз, страстно защищая свою точку зрения. Парламент, убеждала она, это трибуна, с которой можно и необходимо обращаться к массам. «Чтобы получить возможность говорить с массами,— воскликнула она,— я готова взобраться на навозную кучу!» Она очень упорно защищала свою позицию и резко выступала против тех, кто отказывался от участия в выборах.

Оставшись в меньшинстве, она крайне огорчилась и немедленно покинула конференцию, что было явным нарушением партийной дисциплины. Тогда я сомневалась в правильности ее позиции, впоследствии я поняла, однако, что она была права».

Но товарищи не сердились на Клару за се вспыльчивость,

изредка проявлявшуюся при обсуждении важных политических вопросов. Тогда происходили острые дискуссии и бурные выступления сторонников различных точек зрения. К тому же товарищи знали, что поведение Клары продиктовано тревогой за революцию, которая, и они были в этом уверены, была ей близка. Она была и оставалась их Кларой, революционером с седой головой и глубокими морщинами на лице, сочетавшей в себе мудрость старости с мужеством и энтузиазмом юности, зажигавшей их пламенем своего сердца и указывающей путь вперед, полной боевого задора и в любом положении бесстрашно идущей навстречу врагу.

Каждый из присутствующих на съезде в Карлсруэ навсегда запомнил его заключительное заседание. Кто-то выдал полиции место, где проводилась работа съезда; солдаты из отрядов охраны безопасности окружили помещение, где находились делегаты. Вооруженные агенты уголовной полиции, распахнув окна, направили револьверы на присутствующих, и один из них крикнул: «Всем оставаться на месте, при попытке к бегству будет открыт огонь!» Делегаты вскочили со своих мест, а председательствующий потребовал предъявить письменный приказ об аресте. Так как приказа полицейские предъявить не могли, делегаты решили остаться на своих местах до тех пор, пока он не будет им предъявлен. Делегаты были в тревоге, тан как ситуация для компартии складывалась крайне неблагоприятно: весь состав ЦК и лучшие товарищи из округов попадали в руки полиции.

Внезапно все услышали женский голос: «Товарищи!» Взобравшись на стул, Клара Цеткин обратилась с речью к делегатам и одновременно к солдатам. Она говорила о борьбе и грядущей победе рабочего класса. Полицейские были настолько ошеломлены, что молча, в полной растерянности стояли и слушали ее выступление. Свою речь Цеткин закончила строфой из боевой песни Мартина Лютера, призывавшей к борьбе с реакционным и отжившим.

Делегаты приветствовали Клару возгласами ликования, но солдаты окружили их, повели к трамвайной остановке и доставили в полицейское управление Карлсруэ. Там перед зданием собралась большая толпа. Арестованные пели революционные песни. Клара Цеткин и Вильгельм Пик обратились к собравшимся с пламенными речами, гневно протестуя против незаконных действий местной полиции. Перепуганный начальник полиции распорядился освободить делегатов.

Едва последние из них успели покинуть полицейское управление, как пришла телеграмма от министра Носке, в которой содержался приказ арестовать всех участников съезда. Но они все были в безопасности.

Через несколько дней делегаты съезда в своих округах призывали трудящихся выступить против путча, организованного генералом Каппом.

Ранним утром 13 марта 1920 года контрреволюционная бригада морской пехоты Эрхардта вступила в Берлин. Реакция нанесла удар и в других городах Германии. Путчисты, за спиной которых стоял монополистический капитал, создали новое правительство во главе с генералами Каппом и фон Люттвицем. Имперское правительство, возглавлявшееся социал-демократом Густавом Бауэром, бежало в Дрезден. Организацией путча реакционные силы германского империализма и милитаризма пытались ликвидировать результаты Ноябрьской революции, учинить кровавую расправу над рабочим классом и установить военную диктатуру.

Клара Цеткин объехала несколько городов, чтобы организовать сопротивление путчистам. По задапию вюртембергских товарищей она посетила рабочие кварталы и промышленные предприятия в Штутгарте, Каништадте, Ульме и других швабских городах, призывала рабочих организовать всеобщую забастовку, вооружаться, избирать рабочие Советы. Ей было очень горько, что в результате саботажа со стороны лидеров социал-демократии

и независимых социал-демократов дело ограничилось однодневной всеобщей забастовкой, проходившей под весьма расплывчатыми лозунгами. Но на нее произвело глубокое впечатление, что в общей сложности около 12 миллионов мужчин и женщин — коммунистов, членов Независимой социал-демократической партии, социал-демократов и христианских рабочих — единодушно, всеобщей забастовкой, организованной в масштабах до этого в Германии невиданных, смели правительство путчистов. Еще больше ее потрясло то, что в Берлине, Саксонии, Тюрингии, Мекленбурге происходили ожесточенные бои, а в Рурской области была создана Красная армия. В этом Клара Цеткин видела по только свидетельство возросшей силы революционного рабочего класса, но и доказательство того, что пролетариат, если он един и действует по-революционному, обязательно должеп победить. До конца своей жизни стремилась опа вновь и вновь разъяснять эту истину немецким трудящимся.

После боев, происходивших в марте 1920 года, Клара Цеткин, как и Вильгельм Пик, Фриц Геккерт и другие руководители КПГ, активизировала свою работу среди левых внутри Независимой социал-демократической партии, которые начинали все решительнее выступать против оппортунистических партийных лидеров и стремились присоединиться к Коммунистическому Интернационалу.

Когда в конце 1920 года состоялось объединение КПГ с левым крылом независимых социал-демократов, давшее партии таких опытных рабочих вождей, как Эрнст Тельман, Вильгельм Флорин, Вальтер Штёккер, Вильгельм Кёппен, Франк Далем, то это было также заслугой и Клары Цеткин, которая после выхода из Независимой социал-демократической партии никогда не прекращала политической работы среди ее членов.

Существенную помощь в подготовке объединительного съезда, превратившего Коммунистическую партию Германии в массовую революционную партию, оказала серия ее статей «Путь в Москву», которую в сентябре 1920 года она опубликовала отдельной брошюрой.

Первое слово коммунистов в рейхстаге

Вскоре после капповского путча Национальное собрание было распущено и назначены выборы в германский рейхстаг. В промышленных районах, но кое-где также и в сельской местности подле претенциозных плакатов буржуазных партий, Социал-демократической партии, независимых социал-демократов, плакатов, соблазнявших избирателей обещаниями, выполнять которые эти партии никогда не собирались, можно было увидеть скромные и непритязательные плакаты коммунистов, на которых значилось: «Голосуйте за Коммунистическую партию Германии («Союз Спартака») — Клару Цеткин».

Так же часто, как перед войной, выезжала теперь Клара для проведения предвыборной агитации в Тюрингию, Саксонию, Берлин, Рейнско-Рурскую область. Повсюду разъясняла она трудящимся программу и политику КПГ, выступала за дружбу с Советской Россией.

Поездки были трудными и утомительными. Неудобные и переполненные поезда ходили нерегулярно, третьеразрядные гостиницы, в которых Клара остапавливалась, были грязными, а обслуживание в них ниже всякой критики, товарищи, у которых ей приходилось бывать, бедствовали, питались крайне скудно, продуктов не хватало, их строго нормировали. Но залы, в которых проводились собрания, всегда были переполнены. Приходили многие члены Независимой социал-демократической партии. Жаркие дискуссии продолжались далеко за полночь.

Несмотря на все трудности, Клара была счастлива вновь очутиться среди трудящихся промышленных областей, участвовать в их жизни, от которой она против своей воли была так долго оторвана.

На выборах в рейхстаг КПГ получила два депутатских мандата, и 6 июня 1920 года Клара Цеткин вошла в германский рейхстаг вместе с Паулем Леви, тогдашним председателем Коммунистической партии Германии. Уже 2 июля парламент переживал сенсацию: Клара Цеткин выступила со своей первой речью в рейхстаге. Это была первая речь коммунистического депутата в германском рейхстаге.