Заставь богов смеяться
Шрифт:
«Зато теперь я точно знаю, что больнее быть не может», — подумала Эмили.
— Сейчас он рассказывает сказки о том, как вы вместе работали на Дракона. Надеется, что это поможет ему смягчить наказание.
— Спасибо, — проговорила Эмили пересохшими от напряжения губами.
— За что? — Дэниел нахмурился.
— За правду.
Эмили была уверена, что услышала правду. Не было ни одного тревожного звонка интуиции, ни одной фальшивой нотки от Дэниела. В конце концов, услышать правду — это уже многое значит в ее ситуации.
— Я хочу тебе помочь, Эмили.
Она
— Не замечала раньше твоего сходства с рыцарем в сияющих доспехах.
Она с затаенной насмешкой посмотрела на него. Он был лет на десять старше. Короткие светлые волосы, открытый взгляд, мужественный подбородок и широкие плечи.
«Хм… Возможно, доспехи рыцаря ему действительно пошли бы…»
— Послушай, у меня… Вернее у моей семьи, точнее у моего отца… — Дэниел ненадолго замешкался, а затем продолжил. — Так случилось, что мой отец обладает некоторыми связями наверху и сейчас, пока делу не дали ход, я могу вытащить тебя.
Эмили уставилась на замявшегося куратора и пару раз беззвучно открыла и закрыла рот, прежде чем смогла проговорить:
— Спасаешь деву в беде?
— Помогаю хорошему человеку, который запутался.
Эмили долго всматривалась в лицо Дэниела, не понимая, шутит тот или говорит искренне?
— Какая выгода тебе от этого?
Дэниел скрестил руки на груди и ответил:
— Выгода есть, но поступаю я так не поэтому.
Эмили, склонив голову набок, молчала, предоставив возможность собеседнику пояснить свою мысль.
— В законе есть одна лазейка. Человек, попытавшийся обнародовать сведения с грифом секретности, получает двадцать лет тюремного срока. — Эмили вздрогнула от этих слов, хотя и без напоминаний знала о том, что именно ее ожидает. — Однако у этого преступления есть срок давности, который равен сроку наказания. Если в течение двадцати лет преступник не пойман, дело закрывается, и с человека снимаются все обвинения за давности лет.
— Ты предлагаешь организовать мой побег? — с сомнением протянула она, рассматривая излишне благородный профиль Дэниела.
— Как бы хорошо ты ни пряталась, тебя все равно поймают, — вздохнул тот. — Это не преступление, совершив которое, можно уйти на дно. Не зря Уэйн собирался повесить всех собак на тебя, чтобы исключить преследования в свой адрес. — Эмили до скрипа зубов сжала челюсть. — Я предлагаю другой вариант. Завтра экзамен и последующее распределение…
— Университет позволит сдать мне экзамен, находясь под стражей? Как мило с их стороны.
— Эмили, выслушай меня! — потеряв терпение, Дэниел встревоженно зашагал по комнате, изредка оборачиваясь к ней и убеждаясь, что она внимательно слушает. — Мой отец может замять это дело, но при желании нарыть на тебя компромат не составит труда. Слишком громкая статья, такое правонарушение нельзя надежно спрятать. Любая проверка, и ты отправишься в тюрьму прямо из Федерального Ведомства или из любого места, где предпочтешь работать. Тебе нужно исчезнуть из поля зрения федералов на двадцать лет, а знаешь, как лучше всего спрятать что-то?
— Я тебя не понимаю, — напряженно проговорила Эмили.
— Я пять лет отработал полевым агентом, — заметив ее удивление, слегка пожал плечами. — Я тоже рано начал делать карьеру, несмотря на протесты отца… В любом случае последний год я отработал в качестве куратора, но теперь планирую вернуться к полевым операциям, но уже в качестве руководителя отряда. Я могу включить твое имя в список людей, которых отбираю на ближайшее задание. Если ты сама при распределении выберешь отдел, специализирующийся на «полевой работе», потому что твои баллы позволяют тебе попроситься и в отдел Прогнозистов.
Повисла минутная пауза. Эмили впилась короткими ногтями в тыльную сторону ладони, но, даже не обратила внимание на пронзившую руку боль. Дэниел, уставший вышагивать по комнате, снова вернулся к столу и прислонился к нему спиной.
— Попасть домой ты сможешь только после завершения срока давности по преступлению. Двадцать лет тебе придется провести в разных временных отрезках прошлого, но… ты станешь агентом, хотя и не агентом-прогнозистом, как мечтала. Мне жаль, Эмили, но я обещаю, что под моим началом ты будешь в безопасности. Ни одной проверке не позволю и близко подойти к твоему делу, но это все, что я могу тебе предложить…
— У меня одно требование и парочка вопросов, — помедлив, проговорила Эмили.
— Слушаю, — серьезно ответил тот, и она подумала, что из ее собеседника выйдет прекрасный руководитель отряда: от него буквально исходил ореол благородной силы, воли, ответственности.
«Для своих сотрудников такой руководитель станет каменной стеной».
— Между нами возможны лишь деловые отношения. Романтическая подоплека исключена.
Дэниел закашлялся, словно что-то попало ему в горло. Затем пришел в себя и ошарашенно кивнул, явно изумленный таким требованием. Видимо, мысли о «романтической подоплеке» никогда не приходили ему в голову.
— Когда твой отряд отправится на задание?
— Послезавтра. Сразу после распределения.
Эмили кивнула, ее вполне устроил ответ:
— Твои лидерские качества случайно не обусловлены инстинктивным желанием защищать?
Дэниел замер и потряс головой, словно ослышался:
— Откуда ты узнала особенности моего психотипа?
— Да так… Кое-что навело на такие мысли… — уклончиво ответила Эмили, а затем резко помрачнела и уже тише, скорее утвердительно, чем вопросительно произнесла: — Хоуп не сразу поднял тревогу.
— Да, он был уверен, что ты одумаешься, — помедлив, подтвердил ее догадки Дэниел. — Когда этого не случилось, Хоуп обратился ко мне. Он был уверен, что у меня есть возможность попытаться помочь тебе.
На этот раз Эмили молчала дольше, прежде чем задать следующий вопрос:
— Что будет с Артуром
— Я бы хотел бросить этого мерзавца на двадцать лет за решетку, — глаза Дэниела гневно сверкнули, Эмили показалось, что она расслышала скрежет стискиваемых зубов. — Но он не станет молчать и потянет за собой и тебя. Придется его отпустить на все четыре стороны.