Заставь меня жить
Шрифт:
Когда я показываю книгу Снейпу, он так странно смотрит на меня, словно не может поверить собственным глазам. Сняв перчатку, он проводит пальцами по обложке, убеждаясь, что она - не обман зрения.
– Но ведь это та самая книга, в которой я нашёл заклинание для Реддла, - задумчиво произносит профессор и напряжённо хмурит брови, пытаясь до чего-то додуматься, пока я быстро листаю страницы. Заметив это, он закрывает книгу в моих руках со словами: «Не смей открывать её, когда снег идёт», а после поворачивает в сторону Кокспер-стрит. Я следую за ним и немного удивляюсь, когда мы подходим к ярко освещённой стеклянной витрине бара. Открыв дверь, Снейп
– На площади Гриммо нас могут подслушать.
Позже, когда мы устраиваемся за одним из столиков возле витрины, и официант приносит две чашки кофе, я получаю возможность изучить содержание книги. Руки успели немного замёрзнуть на холодном воздухе, я грею одну ладонь о стенки чашки, пальцами второй аккуратно переворачивая страницы в поисках определённого заклинания. Снейп упрощает поиски, открыв книгу в нужном месте, и медленно пьёт кофе, пока я занят чтением. Закончив, снимаю очки и прижимаю ладони к глазам. Сквозь голоса других гостей бара, которых сегодня в достатке - нам несказанно повезло, что нашёлся свободный столик - я слышу тихое позвякивание стекла, когда Снейп ставит чашку на блюдце.
– Получается, заклинание абсолютно безопасно?
– спрашиваю пониженным тоном, убирая руки от лица. Поставив локоть на стол, я подпираю щёку кулаком, а пальцами второй руки тереблю ярко-красную салфетку под блюдцем.
– При условии, что оно будет правильно выполнено, - уточняет профессор, обратив внимание на моё занятие, и я мгновенно оставляю в покое несчастную салфетку.
– Вдруг Реддл схитрит? Что тогда?
– продолжаю докапываться, и в голосе появляются нервные нотки, что заставляет Снейпа прикрыть глаза на несколько мгновений. Он облокачивается на стол и немного подаётся вперёд, чтобы пояснить терпеливым полушёпотом:
– Я прекрасно понимаю твою обеспокоенность, поэтому выбрал именно это заклинание. По большей части его успешность зависит не от Реддла, а от тебя самого, захочешь ли ты избавиться от инородной части души.
– Конечно, я этого хочу!
– восклицаю, всплеснув ладонью в знак очевидности, но Снейп перехватывает её с крайне недовольным видом и прижимает к столу. Он мгновенно убирает руку, и я разочарованно шевелю пальцами, едва ли отдавая себе отчёт.
– Кто может дать гарантию, что Том не попытается убить меня, ведь без части его души я не буду представлять ценность?
Допив кофе, отодвигаю пустую чашку на край стола и жду ответ, хотя Снейп не торопится радовать меня: он смотрит на улицу по ту сторону витрины, сверкающую яркими огнями вечерней жизни и светом фар проезжающих машин. В ней так много всего: хруст снега под ногами беззаботных прохожих, звонкий девичий смех, пушистые снежинки, приземляющиеся на шапки, голуби, теснящиеся на краю тротуара, пестрые пакеты с покупками и бумажные стаканчики с кофе на вынос. Разве кто-то в силах предположить, что вся эта чудесная картина может поменяться от одного неверного решения небольшой группы волшебников? Ведь Реддл вряд ли остановится в пределах волшебного мира. Если начнётся война, она затронет и мир простых людей, не обладающих магическими способностями.
Я не замечаю, как погружаюсь в вязкое задумчивое состояние, и уже Снейпу приходится привлекать моё внимание.
– Не буду обнадёживать пустыми обещаниями, потому что никто не может дать гарантий, - он произносит это без единого намёка на то, как ему жаль, что он не в силах пообещать мне спасение.
– Реддлу пришёлся по вкусу вариант,
– Было бы странно, если бы было наоборот, - мрачно усмехаюсь, и Снейп натянуто улыбается в ответ.
– В конечном итоге, есть новое письмо, и тот, кто его написал, тоже разделяет ваш план. Может, информатор что-то задумал и откроет это в самом финале?
– Всё возможно. В любом случае, нужно избавить тебя от части души Реддла. Как бы мне не хотелось этого говорить, у нас практически нет времени на раздумья. Нам придётся действовать согласно обстоятельствам.
Тут не поспоришь.
Расплатившись, мы покидаем бар и единогласно принимаем решение вернуться в штаб Ордена. На подходе к дому я замечаю, что кто-то стоит на противоположной стороне дороги в оранжевом свете фонаря. Напрягаю зрение, силясь идентифицировать личность человека сквозь снегопад, и широко распахиваю глаза, едва мне это удаётся. Сердце подскакивает в груди, когда Снейп тоже угадывает в высоком незнакомце Барти Крауча-младшего. Тот небрежно прислоняется плечом к фонарю и задирает подбородок, с вызовом поглядывая на нас. Мы равняемся с ним на другой стороне дороги, и я исподтишка кошусь на Снейпа: его тяжёлый взгляд исподлобья приклеивается к Пожирателю, а свет фонаря отбрасывает неровную тень на лицо, усиливая мрачное впечатление.
Не представляю, что ведёт мною, когда я тихо откашливаюсь и произношу:
– Я подойду к нему.
Как и следовало ожидать, профессор смотрит на меня, словно на идиота. Возможно, он прав, но я быстро поясняю, опережая любые недовольные реплики:
– Мне нужно кое-что спросить у него. Обещаю, что не натворю глупостей.
Наши взгляды сталкиваются, как лучи заклинаний в полёте, и Снейп сдаётся, хотя возмущённый изгиб бровей и напряжённые скулы вовсе не говорят о том, что он побеждён. Мы расходимся: профессор ступает на крыльцо, скрываясь от взора Барти за куполом защитных чар, а я, глубоко вдохнув, не спеша перехожу скользкую дорогу.
На лице Крауча расцветает самодовольная улыбка, едва я делаю первый шаг в его направлении. Отслонившись от фонаря, он опускает ладони в карманы расстёгнутого пальто и совершенно не обращает внимания на снег, путающийся в торчащих прядях его волос.
– Как процесс принятия решения?
– манерно спрашивает он, когда я останавливаюсь на расстоянии трёх шагов.
– Как процесс поимки предателя?
– отвечаю вопросом на вопрос с не меньшим сарказмом в голосе, за что награждаюсь восхищённым посвистыванием. Барти тихо смеётся, но его веселье быстро угасает, уступая место серьёзности:
– Где вы были?
Он покачивается вбок и заглядывает мне за спину, словно желая увидеть там кого-то ещё, а я поправляю очки на переносице, думая, не ослышался ли я.
– Насколько помню, нам не запрещалось покидать пределы штаба, - произношу с расстановкой, внимательно глядя в лицо Крауча, который вновь принимается за любимые хитроумные игры, от которых у меня едет крыша.
– Верно, не запрещалось, - загадочно тянет он, делая небольшой шаг вперёд, а я в последний миг заглушаю желание отступить назад. Видимо, эта микроскопическая борьба с самим собой не остаётся незамеченной, раз Барти в любопытстве вытягивает губы трубочкой и склоняет голову к плечу. Благодаря этому янтарный свет фонаря ложится на его щёку, рассеивая привычные тени под скулой, к которой Крауч прикасается кончиками пальцев и вкрадчиво произносит: