Заставь меня жить
Шрифт:
– Мне это доподлинно известно уже сравнительно давно. Но откуда ты располагаешь подобной информацией?
– вкрадчивым тоном спрашивает директор, сделав один шаг в мою сторону.
– Это…неважно, - я делаю глубокий вдох и зажмуриваю глаза на миг, подталкивая себя к тому, чтобы произнести то, зачем я и пришёл сюда. Мерлин, как же это трудно…
Дамблдор сохраняет подозрительное молчание, и я вдруг так ясно осознаю, что абсолютно не знаю такого директора: угрожающе тихого, со взглядом, пронизывающим насквозь, и незнакомыми нотками в голосе, от которых волосы на затылке встают дыбом.
– Директор,
Повисает невыносимая тишина, я сверлю взглядом точку в затянутом паутиной углу комнаты, обнимая себя за плечи в неком защитном жесте.
– Я даже боюсь предположить, откуда у тебя могут быть такие сведения, Гарри. Но я хочу дать тебе один совет: оставь профессора Снейпа в покое. Потому что он - один из тех людей, кому я полностью и безоговорочно доверяю.
Словно предупреждая мой возмущённый возглас, директор вскидывает руку ладонью вперёд и продолжает стальным тоном:
– И я не позволю, чтобы мои же собственные ученики усомнились в моём доверии другим людям.
От скованности не остаётся и следа, и я срываюсь на крик:
– Но ведь он же - Пожиратель Смерти! Как вы не понимаете?! Его присутствие смертельно опасно для моей семьи! А что, если он расскажет Тёмному Лорду о нашем новом местонахождении?!
– Гарри Поттер!!!
– громогласный возглас волшебника заставляет меня внезапно умолкнуть. Голубые глаза так и сверкают холодным угрожающим блеском, губы директора сжаты в одну тонкую линию, и морщины на лице кажутся более резкими. Даже воздух вокруг наэлектризовался и покалывает щёки.
«Нарвался», - мелькает в моей голове.
– Северус Снейп - не только преподаватель зельеварения в Хогвартсе, но ещё и самый преданный мне человек. Даже если его личность каким-то образом соприкасается с тёмной и запретной стороной магии, он в любом случае знает, с имеет дело, и знает цену риска. Поэтому я никому не позволю усомниться в его верности мне и, тем более тебе, Гарри.
Сказав это, директор резко разворачивается и покидает комнату, потревожив тонкий слой пыли на полу взметнувшимися полами мантии. Наэлектризованность пространства вмиг рассеивается, становится значительно легче дышать.
Поговорил, называется.
Я шумно выдыхаю воздух сквозь зубы, прислоняясь спиной к стене и пропуская волосы сквозь пальцы.
Вот и что мне теперь делать? Против Дамблдора не попрёшь, это однозначно. Но как теперь быть со Снейпом?
Снейп. Чёрт, чёрт, чёрт!
Я понимаю, что вымученно и независимо от желания выдыхаю фамилию зельевара, сползая вниз по стенке и замирая на корточках.
Как же трудно низвергать человека с пьедестала, куда ты его собственноручно вознёс. Снейп был для меня всем - идеалом, примером для подражания. И что осталось теперь?
Тяжело вздохнув, я поднимаюсь на ноги и выхожу в коридор, не забыв прикрыть дверь за собой.
– Гарри!
– резкий взвизг прямо над ухом и упругая преграда, в которую я практически сразу врезаюсь, заставляет меня смутиться. Что за день такой?
Преградой оказывается Невилл Лонгботтом. Он-то что тут забыл?!
– Невилл?
– удивляюсь
– Ты, наверное, удивляешься, как я тут оказался? Если честно, я сам не ожидал, но это всё профессор Дамблдор, прислал сову с указанием немедленно явиться на площадь Гриммо, говорит, какое-то важное собрание будет. Наш директор - ещё тот интриган, как считаешь?
– с доброй улыбкой тарахтит парень, ответно разглядывая меня.
Я неопределённо пожимаю плечами и останавливаю свой взгляд на безукоризненно отполированных чёрных туфлях Невилла и ощущаю совестливый укол за свои порядком изношенные кеды. Друг замечает моё замешательство, и, смущённо хихикнув, топчется на одном месте, приговаривая:
– Это родители купили мне, зная мою страсть к танцам.
– Танцам?
– мои брови непроизвольно взлетают вверх. Невилл становится пунцовым, покусывая губы, и полушёпотом произносит:
– Я узнал, что в этом году в Хогвартсе откроют клуб занятий по бальным танцам. Только я тебе ничего не говорил, - громче добавляет друг, подмигнув мне.
– Мерлин с ними, с танцами. Как ты тут оказался?
Лицо Невилла вмиг мрачнеет, а между бровей залегает глубокая мимическая морщинка.
– Всё эти взрывы. Наша семья в группе риска.
Сначала я не понимаю. Но после секундной заминки до меня вдруг доходит.
– Господи, Невилл! Я совсем забыл, - хлопаю себя по лбу, - что у тебя день рождения тоже в конце июля! Мерлин, вот я дурак…
Мне становится невыносимо стыдно перед другом, так стыдно, что я абсолютно не знаю, куда себя деть. Я настолько был озабочен собственной безопасностью, что совсем забыл про Невилла. А ведь он не меньше моего переживает за свою семью.
Хоть бы догадался письмо написать ему. Дурак, какой же я дурак.
– Гарри, не переживай!
– Тёплая ладонь опускается на моё плечо, пока я вцепляюсь пальцами в собственные волосы.
– Ничего страшного, что ты забыл. Учитывая то, что сейчас творится в Англии, немудрено замкнуться в своём мире и забыть о существовании других людей.
Я улыбаюсь другу какой-то вымученной улыбкой.
– Ты один или с родителями?
– С родителями, и ещё с бабушкой, - на последнем слове Невилл корчит кислую мину, забавно прищуривая один глаз, и я оказываюсь не в силах сдержать короткий смешок. Зная безмерную опеку бабушки над внуком, неудивительно, почему он так «рад» её присутствию.
До собрания остаются считанные часы, я всеми силами гоню от себя навязчивые мысли о Снейпе и странное чувство чуть ли не детской обиды на этого человека. Друзья только ухудшают моё состояние беспрерывным обсуждением идей и предложений, как попытаться не допустить зельевара до собрания.
Наконец, я не выдерживаю, и пересказываю им свой разговор с Дамблдором.
Оставшийся до собрания час компания обсуждает самые различные, ничего не значащие темы, обходя вниманием личность Снейпа и намеренно не разговаривая со мной. Лишь молчание сидящего рядом со мной Невилла не раздражает меня. Потому что в его глазах та же грусть, и пальцы так же изредка впиваются в покрывало на кровати. Потому что с этого момента мы с ним - в одной тарелке. Наша боль - одна на два сердца