Заставлю быть моей
Шрифт:
На лист упала слеза. Большой мокрой кляксой она легла поверх нескольких букв, и я отвела взгляд, не в силах продолжить дальше. Глаза заволокло пеленой, горло сдавило так сильно, что стало трудно дышать.
Значит, это была она. Та блондинка — адвокат. Анна… Я смотрела ей в глаза, я видела её, такую прекрасную, женственную, утонченную… Сильную. Тогда она показалась мне невозможно сильной, источающей внутреннюю энергию. Сильная снаружи и такая хрупкая внутри. А может быть, как раз наоборот.
Вытерев
«Дай ему шанс показать тебе себя настоящего, Алина. Поверь, ты полюбишь его еще сильнее. Как любила его я. Олегу нужна твоя любовь. Как и мне, ему нужен кто-то, кто поможет ему пойти дальше. Оставить позади прошлое и понять, что жизнь и без того слишком быстротечна. Не оставляй его. Не уезжай. Ты нужна ему»
Воздух из легких вышибло. Сжавшись, я вцепилась в бортик ванной с такой силой, что стало больно. Только это не помогло. Из груди рвались рыдания.
— Лучше бы ты сказала, — дрожащим от слез шёпотом. — Ты должна была сказать, Анна.
Прижав ладонь с зажатым в ней письмом ко рту, я попыталась заглушить всхлип. Боялась разбудить Олега. Пальцы соскользнули с прохладного борта, а вслед за ними и я сама осела на пол внезапно обессиленная и опустошенная.
Шесть лет назад, когда я приняла решение уехать, мне казалось, что я поступаю правильно. Теперь же…
— Глупо… — горько всхлипнула я в ставшую влажной от слез бумагу. — Господи, как же глупо…
Столько лет я бежала от чувств к нему. Столько лет… И лишь для того, чтобы вновь вернуться в его глаза, почувствовать вкус его губ, окунуться в тепло его рук.
«Не показывай ему это письмо. Это ни к чему. Давайте все начнем жизнь заново. Прощай, Алина»
В самом низу листа была подпись. Всего одна, выведенная изящно, как и подписи на картинах жены Олега, но без продолжения буква: «А.»
— Алина?
Я вздрогнула, услышав голос Олега за дверью.
— Алин, все хорошо?
Придерживаясь за ванную, я тяжело поднялась на ноги. Облизнула соленые губы, испуганно смотря на дверь и комкая в кулаке письмо. Если он зайдет — увидит его. Она просила не показывать. Тайна. Чертовы тайны! Стоит мне раскрыть одну, как за ней тянутся новые. Что, если мне нужно рассказать ему правду?.. Мысли лихорадочно сменяли одна другую. К чему приведет эта правда? К чему?! Что она изменит? Может быть, прервет замкнутый круг загадок? А может, напротив, только все усложнит. Анна просила…
Так и не придя к решению, я громко выговорила:
— Все в порядке! Я сейчас выйду, — вытерла слезы
— Хорошо, — он отошел от двери, и я снова уселась на край ванны.
Расправила лист и, взявшись за края, потянула в разные стороны, разрывая его. Снова и снова… до тех пор, пока в руке не оказались мелкие клочки. Каждый из них по отдельности ничего не значил. Вместе — они были прошлым. Я должна была сделать это шесть лет назад.
Встала и высыпала в мусорное ведро. Тонкой легкой змейкой они упали вниз — беспомощные и уже ничего не значащие. Как и прошлое.
— Давай начнем жизнь заново, Аня, — выговорила одними губами и, быстро умывшись, вышла из ванной.
Олег сидел на постели практически обнаженный. Сидел и смотрел на меня.
— Ты плакала? — протянул ко мне руку, и я без раздумий подала ему свою. Мгновение, и я оказалась у него на коленях. Обхватила крепко за шею, прижимаясь к нему, давая его теплу, его взгляду возможность проникнуть в меня, подчиняясь ему, становясь его.
— Я так тебя люблю, Олег, — поцеловала в шею, погладила затылок по линии роста волос.
— И я тебя, — провел ладонью по моим волосам, пропустил прядки сквозь пальцы.
Я облегченно выдохнула и закрыла глаза. Понятия не имею, как та записка в итоге оказалась в портрете Олега. Наверное, Анна попросила горничную, или еще как-то. Но это уже не важно. Всё не важно. Прошлое не важно — лишь будущее.
— Поехали домой, Олег. Хочу забрать Яну и поехать домой.
Глава 22
Алина
Проводив машину Олега взглядом, я направилась к дому. Прилетели в Санкт-Петербург мы рано утром, и я надеялась, что успею застать Вадима до того момента, как он уедет в офис. Вначале Вадим, потом Инна. Что с подругой мне предстоит откровенный разговор, я понимала очень хорошо. Кофе, овсяное печенье, которое она всегда пекла для мужа и мои откровения. Почему-то в том, что она меня поймет, я не сомневалась. Поймет и, я надеялась, поддержит. Мне хотелось сохранить наш едва созданный с Олегом мирок только для нас двоих, но… Прежде, чем начать новую жизнь, мне нужно было разобраться со всем остальным.
Едва я прошла в гостиную, наткнулась на Козельского. Заметив меня, Вадим нахмурил густые темные брови, смерил взглядом.
— Доброе утро, — голос внезапно сел.
— Доброе. Где ты была?
Наверное, именно этот вопрос и именно таким тоном мог бы задать отец вернувшейся после нескольких дней отсутствия дочери. Я вдруг непроизвольно улыбнулась и, сделав небрежный жест рукой, ответила:
— Долгая история.
Не удержала вздох и, пройдя к дивану, присела на самый краешек.