Заставлю вспомнить Русь...
Шрифт:
— Сражение неизбежно, и ежели мы хотим его выиграть, надобно самим атаковать ромеев, когда они этого не ждут, — заявил Олег. — Такая возможность нам представится только сегодняшней ночью, ибо завтра с рассветом патрикий нападёт сам. Не для того он столько времени не трогал нас, заманивая к проливу, чтобы позволить уплыть теперь к Тмутараканской земле либо возвратиться назад. Уверен, что, появись мы у пролива не перед заходом солнца, а раньше, Варда атаковал бы нас уже сегодня. Лишь потому, что ему нужен наш полный разгром, а в темноте часть ладей наверняка прорвётся в открытое море, он вынужден отложить сражение до следующего дня. Если завтра мы не встретим восход солнца в Сурожском море, мы его не увидим больше никогда, — уверенно закончил он.
— Предлагаешь
— Да, — без раздумий ответил Олег. — Наше незавидное положение хорошо известно патрикию, именно поэтому он не будет ждать ночного нападения. Что станет делать на нашем месте всякий здравомыслящий военачальник, зная, что завтра его ждёт жесточайшее сражение, до начала которого осталась всего одна ночь? Он примется готовить к бою ладьи и даст хотя бы кратковременный отдых дружине, но никак не сделает того, что в глазах Варды выглядит сущим безумием — не будучи готовым как следует к бою, атакует более сильного, чем он, врага. Но это — наша единственная возможность прорваться в Сурожское море.
— Что молвите на предложение воеводы Олега, други? — окинул Игорь взглядом соратников.
— Полностью согласен с ним, — сказал Эрик. — Патрикий не напал на нас сегодня потому, что до захода солнца осталось не больше трёх часов, а в темноте он не сможет использовать в полной мере «греческий огонь» и упустит часть ладей. А завтра утром он возьмёт нас в клещи, прижмёт к берегу либо к перегородившим вход в пролив кораблям и приложит все силы, чтобы к вечеру от нас не осталось и следа. У нас один способ сорвать этот план — самим напасть ночью на корабли в проливе и прорваться в Сурожское море.
— Твоё слово, воевода, — глянул Игорь на Свенельда. — Ты лучше всех присутствующих знаешь ромеев и с большей достоверностью можешь судить, чего ждёт и к чему нс готов этой ночью патрикий Варда.
— Ромейские военачальники обычно не повторяют допущенных грубых ошибок, тем более такие опытные, как Варда. Мы победили его в Малой Азии не силой оружия, а тем, что проявили ум и смекалку там, где он этого не ожидал. Поэтому патрикий, исходя из приобретённого в Вифинии опыта, ждёт от нас как раз того, что показалось бы безрассудным для любого другого византийского полководца — ночного удара по его кораблям в проливе. Тем не менее воевода Олег и ярл Эрик правы — если боги позволят нам прорваться в Сурожское море, то лишь этой ночью. Однако неожиданность, залог нашего успеха, должна заключаться не в том, что мы осуществим прорыв этой ночью, а в том, что мы совершим своё нападение в час, когда противник его никак не ждёт.
— Какой же это час?
— Ночные нападения обычно совершаются перед рассветом, когда человеческий сон особенно крепок. По мнению патрикия, это время должно устраивать нас ещё и потому, что мы успеем привести в порядок суда и позволим хоть немного отдохнуть дружинникам. Поэтому Варда, скорее всего, будет ждать нашей атаки незадолго до рассвета. Даже учитывая его боязнь попасть впросак, как в Вифинии, и следующее из этого стремление как только можно обезопасить себя от всевозможных случайностей, он вряд ли допустит предположение, что мы пойдём на прорыв намного раньше полуночи. Кому придёт в голову, что мы отважимся на атаку в потрёпанных после тяжёлого похода ладьях и не дав ни часу отдыха людям?
— Никому, воевода, даже мне, — с усмешкой произнёс Ратибор. — Я собирался предложить великому князю идти на прорыв в полночь, позволив до этого воинам хоть чуточку отдохнуть. Но ты убедил меня, что чем раньше будет предпринята атака, тем большая вероятность её внезапности.
— Выходит, с предложением воеводы Олега согласны все? — спросил Игорь. — Как и с тем, что напасть на ромеев следует возможно раньше, едва темнота позволит незаметно к ним подплыть? Коли так, начинаем обсуждать, когда и как это сподручнее сделать...
Завершив раду, воеводы отправились к своим ключам, а
Едва солнце закатилось за горизонт и море стала обволакивать темнота, ладьи и драккары прекратили маневрирование и стали на якоря. Угроза вражеского нападения отпала почти полностью, и теперь можно было заняться подготовкой к предстоящему прорыву. Часть дружинников немедленно принялись устранять на судах самые опасные повреждения, остальные легли спать. На прорыв было решено отправиться через два часа после наступления полной темноты, и великий князь хотел позволить людям хоть немного попеременно отдохнуть. То, что начавшиеся на судах ремонтные работы не могли укрыться от глаз неприятельских наблюдателей с высоких мачт дромонов и трирем, его не тревожило: русичи и викинги занимались тем, что делал бы на их месте любой в ожидании скорого боя, а Варду, ожидай он ночную атаку Игорева воинства, интересовало вовсе не начало или ход работ, а время их завершения, ибо это являлось сигналом к готовности врага начать активные боевые действия.
Когда море окутала кромешная тьма, а встающая над ним луна ещё не залила своим бледным светом водную поверхность, дремавшего на скамье Игоря разбудил Ратибор.
— Всё готово, великий князь. Воеводы и ярл ждут твоего сигнала, чтобы следовать в пролив.
— Как ведут себя ромеи? — первым делом поинтересовался Игорь. — Не разгадали нашу задумку?
— Вражьи корабли в открытом море не приблизились к нам, чего я опасался, а лишь растянулись в линию, чтобы держать под наблюдением возможно большее пространство. Их разведчики дважды пытались подкрасться к нам, но оба раза наши дозоры перехватывали памфилы и засыпали стрелами, после чего те без боя уплывали обратно. Корабли патрикия в проливе стоят на прежнем месте. Правда, вдобавок к дневным дозорам Варда выставил несколько дополнительных, но в промежутках между соседствующими дозорами всё равно могут незаметно проскользнуть ладьи. Подобную беспечность обычно осторожного патрикия в проливе и его боязнь потревожить нас со стороны открытого моря можно объяснить одним — Варда не желает создавать нам помех в подготовке прорыва в Сурожское море и никоим образом не хочет, чтобы какие-то обстоятельства заставили нас отказаться от этой затеи.
— Я тоже думаю, что патрикий неспроста до сей поры не тревожил нас, — заметил Игорь, набрасывая на плечи плащ и надевая шлем. — Скоро узнаем, кто кого перехитрил: он нас или мы его. Но что бы ни случилось, дороги назад уже нет. Подавай, главный воевода, сигнал, и да не покинет этой ночью Перун своих внуков...
На ладьях и драккарах были заблаговременно сняты паруса и убраны мачты, сами суда низко сидели в воде и были почти незаметны среди волн. Их плеск заглушал раздававшийся изредка скрип уключин, бледный свет не набравшей полную силу луны позволял рассмотреть что-либо не дальше десятка шагов. Это позволило разбитым на три отряда ладьям и драккарам вначале прошмыгнуть между вражескими дозорными судами, затем почти вплотную сблизиться с замершими на якорях в проливе византийскими кораблями.