Заставлю вспомнить Русь...
Шрифт:
Зато, помимо ярла Эрика, на раде желательно присутствие некоторых его наиболее уважаемых сотников и гирдманов, к мнению которых прислушиваются викинги. В этот поход Эрик смог набрать и повести с собой сорок сотен воинов. Основная часть их плыла морем, однако тысяча викингов двигалась с русским войском по сухопутью — Эрик не знал, где Игорево воинство ждёт большая добыча — на море или суше, и не желал оказаться в проигрыше ни в том, ни в другом случае. Отправившиеся за добычей викинги вряд ли удовольствуются полученной от Византии данью и возвратятся домой, наоборот, легко доставшаяся добыча лишь раздразнит их аппетит, и они пожелают либо наняться снова на службу к кому-нибудь из сильных мира сего, либо направятся куда-либо за богатой добычей самостоятельно. Игоря не устраивал ни один из этих вариантов — он считал опасным присутствие вблизи Руси сильного варяжского отряда во главе с Эриком, проводившим в Киеве времени больше, чем в родной Скандинавии, и являвшимся закадычным другом воеводы Свенельда. Свенельда Игорь и Ольга рассматривали как одного из возможных претендентов
Со времени Хвалынского похода минуло немало лет, однако Игорь часто вспоминал его, и в первую очередь проведённую им лично разведку окрестностей Дербента. Тогда русское войско, изрядно ослабленное в предшествующих боях, не рискнуло его штурмовать, но мечта об овладении этой крепостью-ключом к торговому пути через Кавказ сидела в голове великого князя до сих пор. Игорь хорошо помнил сделанный им вывод: чтобы не ограничиться взятием Дербента с целью захвата добычи, а надолго обосноваться в нём, превратив в свой оплот на Хвалынском море, необходимо иметь постоянную, надёжную связь с Русью. Ведь арабский Халифат не смирится с потерей Дербента и будет стремиться возвратить его обратно. Хазарского кагана тоже вряд ли устроит, что хозяином сухопутного пути из Азии в Европу вместо Персии станет Русь, а не Хазария, и по-прежнему будет вести за Дербент войну, теперь уже с русичами. Значит, Руси придётся постоянно сражаться с двумя сильнейшими врагами, и без помощи Дербенту пополнением, продовольствием и другими припасами его гарнизону долго не продержаться. Но как обеспечить бесперебойную доставку этой помощи, если наиболее освоенный русичами и потому самый удобный путь с Руси на Хвалынское море лежал по рекам Саркел и Итиль через Хазарию, от кагана которой можно было ожидать любого вероломства и подлости, особенно в трудную для Руси годину? Получалось, чтобы стать крепкой ногой на Хвалынском море, взяв под свой контроль следующие по нему и по кавказскому берегу купеческие караваны, нужно было до взятия Дербента создать на Кавказе сильный опорный пункт. Уже через него или из него самого можно было снабжать осаждённый персами или хазарами Дербент припасами и доставлять в него подкрепление, набираемое из многочисленных горных племён, мужчины которых питали отвращение к труду на земле, предпочитая жить разбоем или становиться наёмными воинами.
Однако существовал ещё один путь стать хозяином торговли на Хвалынском море — создать наряду с персидским Дербентом свой собственный. Как и старый, он будет замком на сухопутном пути караванов вдоль кавказского берега, но, в отличие от него, станет ещё и стоянкой сильного русского флота, который единственный будет господствовать на Хвалынском море. Возводить неприступный город-крепость наподобие Дербента русичам было не под силу, да и противник не позволил бы довести строительство до конца, поэтому оставалось захватить уже существующий город или крепость, в которых мог бы разместиться и обороняться многочисленный гарнизон, причём этот город или крепость должны иметь связь по воде с Хвалынским морем, где предстоит действовать русскому флоту. А время уже покажет, суждено ли будет стать «новому» Дербенту соперником «старому», или он послужит трамплином, с которого русичи в удобный момент совершат бросок на истинный Дербент и, овладев им, станут обладателями весьма значительной территории, захватить которую персам или хазарам будет гораздо сложней, нежели одинокий город-крепость на морском побережье.
Взять обычный город в глубине персидских земель будет намного проще, чем пограничный Дербент, преграждающий хазарам дорогу на Кавказ, однако удержать его будет трудно, особенно когда персы поймут, что русичи намерены обосноваться в нём надолго. Для штурма и последующей обороны будущего соперника Дербента и понадобятся викинги ярла Эрика, однако что может заставить их отправиться вновь в дальний и опасный поход на Хвалынское море и Кавказ, если в дружине Эрика есть гирдманы, помнящие неудачный поход с Игорем в те же места в начале его княжения? Заглушить память о прошлом походе, из которого возвратился один из четырёх викингов, способно только одно — твёрдая уверенность в предстоящей богатой добыче. И великий князь посулил её ярлу и его дружине, поставив им целью захват города, наличие в котором огромнейшей добычи не вызовет ни у кого сомнений.
Этот город — Бердаа, прежде именуемый Кабалой, столица всего Кавказа, в которой вёл оживлённый торговый путь через Двин и Ани из порта Трапезунд на Русском море и куда по реке Куре поднимались корабли из Хвалынского моря. Когда-то Бердаа был главным городом обширнейшего христианского княжества Албания и местом пребывания его патриарха. Затем, после завоевания княжества мусульманами и ограничения его пределов на севере городом-крепостью Дербентом и на юге рекой Араке, за которой начиналась персидская Мидия, оно стало именоваться Арраном. Утратившее независимость княжество попеременно оказывалось под властью то персов, то соперничавших с ними на Кавказе арабов, а однажды уплатило дань сразу арабам, византийцам и хазарам. Но в чьих бы руках ни находилась власть на Кавказе — арабской династии Саджидов или персидской Саларидов из Гияна, наместник халифа или шаха в Азербайджане, Армении и Арране, объединённых в одну провинцию, всегда пребывал в Бердаа.
65
Фарсах — мера длины на Востоке. Персидский фарсах состоял из тысяч гезов, насчитывавших по 24 дюйма (немногим больше 7 километров). (Примеч. автора).
Во время Хвалынского похода небольшой русско-варяжский отряд пытался захватить Бердаа и поднялся к нему на ладьях по реке Куре. Однако город лежал не на берегах реки, а в трёх фарсахах к югу от неё, и русичи с викингами не смогли пробиться к нему, встретив в горах сильное сопротивление многочисленного противника. Но тогда Бердаа был всего одним из богатых городов, прельщавших действовавших на всём побережье Хвалынского моря русичей и викингов, и они не собирались лить за него реки крови, имея возможность захватить добычу в другом месте с гораздо меньшими потерями. Теперь Бердаа будет единственной целью похода, и к нему отправится не отряд в несколько сот воинов, а сильное войско во главе с опытными военачальниками, не только хорошо изучившими повадки своего будущего противника, но и успешно громившими его прежде.
Они с Ольгой долго думали, кого назначить главным воеводой войска. Сложность заключалась в том, что тот должен был не только обеспечить успех похода, но, стяжав славу победоносного воителя, не стал бы претендовать на стол великих князей. Поэтому и без того уважаемые в дружине воеводы Ратибор, Асмус, Свенельд сразу были исключены из числа кандидатов на эту должность, а из рядовых воевод выбор пал на Олега. Правда, хотя он и побывал тысяцким на Хвалынском море и Кавказе, его опыт горной войны намного уступал опыту Ратибора, Асмуса, Свенельда, а в умении командовать многотысячным войском, которому к тому же предстояло действовать на воде и суше, он вообще был новичком. Но Игорь и Ольга нашли выход из этого положения — правой рукой Олега в походе будет Свенельд, его соплеменник и бывший воспитатель. К тому же сосредоточение главной власти в войске в руках воевод одной с ним крови позволит укротить необузданный нрав самолюбивого ярла Эрика, всегда с трудом воспринимавшего необходимость подчинения русским военачальникам.
Конечно, возможный сговор Олега и Свенельда, связанных почти родственными отношениями, с Эриком, побратимом и лучшим другом Свенельда, пожелай они действовать в походе в собственных своекорыстных интересах в ущерб Руси либо Игорю, таил определённую угрозу, но они с Ольгой постарались обезопасить себя и с этой стороны. Если ярл Эрик располагал четырьмя тысячами викингов, на которых могли положиться в своих кознях возможные заговорщики, то русичей в объединённом войске будет шесть тысяч, а командование ими будет поручено воеводам Микуле и Рогдаю, в чьей преданности Руси и себе лично великий князь нисколько не сомневался. К тому же именно Микула от имени великого князя вёл тайные переговоры с посланцами кавказских племён аланов и лазгов о совместном с ними походе на Бердаа, а организовал эту встречу друг Микулы со времён Хвалынского похода атаман Казак. Поэтому, затей викинги какие-либо козни или откажись повиноваться воеводе Олегу, дружины аланов и лазгов, скорее всего, оказались бы на стороне русичей, чего не мог бы не учесть осторожный Свенельд.
Чем бы ни закончился поход на Кавказ, Игорь во всех случаях был в выигрыше. Если поход окажется успешным и Русь укрепится на Хвалынском море, тамошним правителям это будет не по нраву, и они затеют войну, на которой всегда найдётся место русским князьям и военачальникам. Если же поход завершится неудачей, из него на Русь возвратится едва ли больше участников, чем из прежнего Хвалынского, и Русь некоторый срок будет избавлена от присутствия на ней или вблизи её порубежья сильных варяжских дружин, могущих вмешаться в русскую междоусобицу на стороне своих сородичей Свенельда, Олега или полоцкого князя Люта. Пусть тот, кто много о себе мнит и считает обделённым властью, отправляется на Кавказ и стяжает в боях славу, желательно посмертную, а он возвратится в Киев. В том, что Ольга теперь вплотную занялась воспитанием сына, имеется не только положительная сторона: если она проявит в этом те же усердие и настойчивость, что прежде в вопросах управления Русью, из княжича может вырасти не суровый князь-воитель, а то подобие владык, которых Игорь лично встречал на Дунае и Балканах и которые в последнее время так часто стали появляться на византийском троне. А поскольку Ольга не только умная и решительная женщина, но и христианка, это накладывает на Игоря повышенную ответственность за судьбу княжича.
Как князь — охранитель земли Русской он своё свершил — не утратил ни пяди родной земли, доставшейся ему от предшественника Олега! Как князь-воитель он прославил Русь не меньше прежних князей — поставил на должное место Византию, пожелавшую вознестись над Русью, а вскоре заставит вспомнить о грозном имени русича Кавказ! Теперь ему предстоит исполнить перед Русью свой долг князя-отца, воспитавшего себе на смену достойного преемника!
Какое-то время Ольга прислушивалась к затихавшему в коридоре смеху княжича, только что покинувшего с няньками её комнату, затем устало откинулась на спинку кресла, прикрыла глаза.