Застенец 2

Билик Дмитрий Александрович

Глава 10

Пал Палыч пропал окончательно и бесповоротно. Напрасно я звал соседушко несколько раз на дню. С таким же успехом можно было вести с Васькой уроки послушания и дрессировки. А кьярда, к слову, я не забывал, проводя с ним все больше времени.

Как говорил Миша Хромой, у меня природные способности к верховой езде. Ну да, ну да. У меня же отец был потомственный казак и все такое. И это не я в первые несколько дней играл главную роль в документальном фильме

«Как не надо падать с иномирного животного».

Положительный результат возможен лишь в одном случае — если ты долго бьешь в одну и ту же точку. Да, у кого-то действительно есть талант и природные способности. Такие к итогу приходят гораздо раньше и будто бы даже играючи. Остальные вынуждены сжать зубы и каждый день работать на перспективу, порой не видя никакого положительного результата. Ни те, ни другие не сидят на попе ровно, а вкалывают.

Впрочем, помимо объездки кьярда по городу, мы подолгу бродили по моему заводу. Само собой, не случайно, Васька должен привыкать к этому месту. Я предполагал скоро использовать магического коня, и совсем не в качестве экспоната. Нужно все время привносить что-то новое в состязания, иначе они быстро наскучат. Это же не Ристалище, которое раз в несколько месяцев происходит, а еженедельное действо.

И завод остался единственным местом, где я был свободен от пристального наблюдения Конвоя. Оказалось, что ни черта они меня не отпустили. А отсутствие их на улице объяснялось просто: Император сжалился над казаками и снял им комнаты в доме напротив. Теперь большую часть времени Конвой дежурил у окна, гоняя чаи. Хотя и мерзнуть им приходилось порядочно. Дома я только спал.

В лицее все шло по-прежнему. Скучно и предсказуемо. Разве что у моих друзей, словно по заказу, все чаще начал проявляться дар. И как ни странно, больше остальных отличался Горчаков.

Один раз он воспарил вместе с партой, замечтавшись на руноведении. В другой — в кузнечной мастерской задумался, саданул по пальцу и чуть не спалил стену. Правда, на этом уроке произошло еще одно удивительное событие. Протопопов сделал первый в своей жизни артефакт.

— Минуту, — отодвинул нас преподаватель в сторону, взяв в руку один из десятка корявеньких гвоздей. Правда, с таким видом, словно нашел бриллиант в куче навоза. — Это кто сделал?

— Ну, я, — буркнул Макар, чувствуя, что ничем хорошим это не закончится. Прозорливости простолюдина можно было только позавидовать.

— Поздравляю, на вашем курсе появился первый артефактор, — усмехнулся преподаватель. — Только на будущее, железо не самый лучший материал для вкладывания в него магических сил. Эффект будет недолговечным. Лучше рубины, изумруды, гранаты. Именно поэтому все зачарованное оружие украшается драгоценными камнями.

Он повертел крохотный кривой гвоздь, даже попробовал его на язык. Кстати, зря, потому что тут же порезался. Поэтому добавил уже прижимая язык к зубам.

— Очень странные свойства. Повышенная острота, которая нивелируется быстрым процессом ржавления. Ты из какого учебника это взял?

— Не помню уже, — с красным от волнения лицом ответил

Протопопов, которого пристальное внимание «нулевок» и «семерок» только тяготило.

— В любом случае, я доложу Его Превосходительству директору. Артефакторы — товар штучный. Возможно, после полугодия переведут в другой класс.

Надо сказать, Макару это очень не понравилось. Уже потом, топая на обед, он мне жаловался:

— Вот, нужна мне эта артефакторика? Я хотел как все, стать волшебником и пойти на государственную службу. Там, глядишь, к сорока годам до полковника бы выслужился. В армии таких как я любят.

— Это каких же? — чуть улыбнулся я. Макар умел отвлекать меня от других проблем своей непосредственностью.

— Терпеливых.

— Так и в артефакторике терпение только в плюс пойдет, — пожал плечами я. — Скажу больше, это вообще очень ценный навык в жизни. Если, конечно, ты не работаешь в офисе и постоянно не слушаешь крики начальства. Когда себя не отстаиваешь, то кукуху в конечном смысле может снести. Возьмешь ствол и пойдешь на улицу в людей шмалять.

— Куда кукуха сносить будет? — не понял Макар. — И чего ты возьмешь?

— То есть, слово офис тебя не смущает, — вновь осознал я, что говорю загадками.

— Наш застенный граф опять изволит вставлять словечки из другого мира, — насупилась Лиза. — Артефакторика — хорошая профессия для людей твоего круга. Да, приходится работать руками, но голодным не останешься. И, господа, разрешите пройти, а то еле плететесь.

Наверное, кто-то другой бы обиделся. Но не Макар. Он никогда и не забывал, кто такой и из какого сословия вышел.

— Чего это с ней? — только и спросил он.

— Я с ней разговаривал, — негромко произнес Горчаков. — Вроде как из-за работы с даром… Как ты говорил, Коля, тозром…

— Тормознулась, — подсказал я.

— Вот именно. Потому и нервничает.

Может быть и так. Впрочем, у меня была еще одна дополнительная версия на сей счет. К примеру, Лиза очень нервничала по поводу своей позиции на поле. Еще я сдуру ей сказал, что вратарь — это половины команды. Вот за эту половину теперь Дмитриева и переживала.

Нет, для человека, который никогда в футбол не играл — у нее был весьма ощутимый прогресс. К примеру, она научилась ловить мяч не ладошками, а пальцами. Вот именно этими, нежными, девичьими. Больше того, даже пасы щекой стала отдавать. Пусть чуть слабее, чем следует. Однако и это уже оказалось значительным достижением.

Понятно, что с выносами у нас была все та же беда. Но для таких крайних случаев существовал центральный защитник Гриша. Почему крайних? Просто, мы старались выносить мяч довольно редко, предпочитая разыгрывать его через латералей1.

— Ладно, вы как знаете, а я жрать хочу, прям, мочи нет, — потянул нас за собой Протопопов. — И этот гвоздь проклятый именно потому сделал. Думаю, сейчас выкую их побольше, можно будет в туалет отпроситься. А сам бы место в столовой занял.

— Ну ты и жук, — усмехнулся я. Хотя информацию про влияние голода на создание артефактов на подкорку записал.