Застенец 2
Шрифт:
На самом деле Владимиру Георгиевичу не нужен был собеседник. Да и не существовало никого в этом домике, кто желал поговорить с сильнейшим магом Империи прямо сейчас.
— Переворот? — произнес князь так брезгливо, словно это была слюна, давно скопившаяся во рту. — Ты никогда не мог мыслить масштабно. Я не хочу совершать переворот. Стать очередным царем вместо тебя? Я сделаю настоящую революцию. Покажу всем, что человек может быть Богом. Понимаешь, братец? Да что я с тобой говорю, конечно, ты не понимаешь.
Это не было похоже на знакомую мне магию. Никаких
Благо, единички Императором были отобраны для ночного путешествия не просто так. Управление магией каждого осуществлялось разными способами. Максутов давил жестко, в одну точку, стремясь образовать брешь в чужом даре. Киселев рывками обрушивал мощнейшие удары на заклинание, а Никитин напоминал ожесточенного мангуста, пытающегося с разных сторон укусить кольцо.
Я наблюдал за этим зачарованно, на время забыв обо всем. Что несколько минут назад мог погибнуть, что был смертельно обижен на Максутова, что ненавидел Его Высочество ровно так же, как и Его Величество. Сейчас лишь одна эмоция завладела сознанием — восхищение.
Перед моими глазами разворачивалось состязание в настоящей высшей магии. То, о чем многие в том же лицее говорили, но никто никогда не видел. Это даже нельзя было описать привычными органами чувств. Глаза не видели полной картины, а уши слышали лишь легкое потрескивание в помещении, как будто работал старый электрический счетчик или тихо догорало полено. Но каждым сантиметром кожи я ощущал изменения в фоне, происходящие вокруг. И это вызывало небывалую эйфорию.
Сконцентрироваться удалось с большим трудом, и я понял — невидимое кольцо стало постепенно сужаться. Судя по ухмылке Киселева и морщинкам в уголках глаз Никитина, осознали это и сопровождающие Императора. Разве что Максутов был чрезвычайно напряжен и сосредоточен. Будто ощущал нечто, неподвластное остальным.
Зато Его Высочество стоял все в том же положении. Не вытягивая руки, в отличие от своих коллег по цеху, не напрягая мышц, не демонстрируя ожесточенное желание выжить. Он вообще, казалось, окаменел. Разве что пульсирующие шрамы, по которым временами прокатывалась сильная дрожь, свидетельствовали о том, что князь еще жив.
А потом, в один едва заметный момент, все изменилось. Я понял это сразу. Словно в комнате, прежде находившейся в темноте, вдруг включили свет. Осознали подобное и остальные маги, которые стали пятиться от обидчика.
Кольцо медленно и неотвратимо росло, пожирая все новое пространство и желая добраться до несчастных, которые имели глупость ему сопротивляться. Все так же неподвижно стоял князь, будто теперь представший в виде проводника чужой, вполне живой силы. Холодила мне спину стена, до которой я наконец дополз. Правда, будь моя воля, я бы сейчас оказался подальше от всего этого.
Первым опомнился Максутов. Борясь одновременно с лицевым тиком и могущественными силами противника, он повернулся даже не к Императору, а его генералу, начальнику Конвоя.
—
Не знаю, в каких отношениях они были. Судя по злобному взгляду Киселева, не самых радужных. Однако конвоир совершил наиболее мудрый поступок, который только мог — послушался Максутова.
Он схватил за плечо Императора, благо, тащить его не пришлось. На дрожащих ногах Романов сам бросился наружу, осознав, что все явно пошло не по плану.
И вот теперь магам стало совсем худо. Лишившись одного из товарищей, они значительно ослабили сопротивление. Единички медленно пятились, правда, не особо понимая куда. Попросту отступали от сияющего смертельной белизной кольца князя.
Максутов даже сделал несколько шагов в сторону, будто пытаясь занять позицию между мной и Его Высочеством. А когда оказался совсем рядом, негромко произнес, потому что на крик уже не оставалось сил.
— Николай, уходи. Мы не выстоим.
Первым моим желанием было бежать. А что делать, если один из самых сильных магов Империи говорит, что сейчас будет не очень хорошо. Надо прятаться, спасаться.
К тому же именно теперь кольцо вскользь задело одного из неизвестных мне магов. Тот, по недоразумению, изначально пытался занять позицию за князем, однако таким образом загнал себя в ловушку. Маг даже пикнуть не успел. Повалился на пол, не подавая никаких признаков жизни.
— Братцы, до истощения! — крикнул Никитин.
Я понял его призыв. Живым отсюда все равно никому не выбраться. Потому драться надо, как в последний раз. К тому же, именно таким этот раз и оказывался.
Нужно было бежать, но я стоял как зачарованный и смотрел на магов первого ранга, которые понимали, что скоро умрут. Но вместе с тем не собирались отступать.
На короткое мгновение показалось, что это может помочь. Однако надежда прошла быстрее, чем воодушевляющий пыл от слов Никитина. Остановившееся кольцо медленно и неотвратимо двинулось дальше.
Вторым на пол рухнул Рейрх, нелюдимый и угрюмый дворянин, который, кстати, несмотря на свою репутацию, дважды приходил на мои субботние соревнования. Следом за ним вышел из игры второй незнакомец, и против великого князя или странного создания, коим он сейчас являлся, осталось всего двое.
А потом… потом Никитин поднял голову, взглянув на Максутова. Коротко кивнул, выдавливая из себя оставшиеся силы и упал ниц. Не мертвый, а опустошенный. И теперь они остались один на один. Максутов против Романова, сильный маг против того, кто возомнил себя Богом.
Я понимал, что если еще немного промедлить, то шансов уйти больше не останется. Однако в голове возникла шальная, и вместе с тем правильная мысль. От кого уходить и самое главное — куда? От себя, как известно, сбежать невозможно. Как бы ты ни старался. И разве мне будет место в новом мире, которым правит Владимир Георгиевич? А судя по тому, что тут происходит, к этому все идет.
Со стороны, взглядом недома, здесь проходило какое-то соревнование по бесконтактному бою. Тому самому, где подходящие к «мастеру» люди валятся просто так.