Заступник. Твари третьего круга
Шрифт:
Кессель открыл машину и повернулся к нему.
— Приезжай к концу недели. Думаю, без моего «коктейля» ты при всем желании вряд ли попадешь в Темный. Если Грай к тому времени еще будет там, я тебя закину. В этот раз через онейрограф, чтобы ты опять не заболел. Ну, или отыщу его и устрою вам очную ставку в реале.
— Прости меня…
— Конечно, Ники, — кивнул Кессель.
Когда старый автомобильчик, аккуратно выбравшись со стоянки, покатил по дороге, сзади раздался хриплый простуженный голос:
— За
Ник вздрогнул и быстро обернулся.
Из темноты вышел бородатый нищий в старом, залатанном пальто и шляпе, несмотря на теплую погоду.
— А… это ты, — вспомнил Ник и вытащил из бумажника мелкую купюру: — На, выпей за мое здоровье.
Бродяга внимательно смотрел на него, не торопясь брать деньги.
— За что ты очкарика ударил? — повторил он.
— А тебе-то что за дело? — грубовато спросил Ник. — Бери деньги и вали отсюда.
— Ты меня совсем не помнишь, Ники? Я тебя тоже вчера не сразу узнал. Не ожидал снова встретить. Думал, сгинул ты в лесу. Я ведь искал тебя, да не нашел.
Никел вгляделся в обветренное огрубевшее лицо:
— Дядя Дугал?!
— Он самый, — нищий распахнул объятья, но тут же стушевался. Ник бросился к нему, прижался, не обращая внимания на нечистое пальто. Огромный Дугал обхватил его ручищами, приподнял над землей.
— Какой же ты стал! Совсем взрослый.
— Дядя Дугал, я так часто вас вспоминал! И избушку, и книги. Думал, как вы там один на один с чудовищами.
— Зачем же ты, дурашка, сбежал тогда?
— Это все морок захороводил меня. Я и заблудился. Хотел вам набрать корзину грибов. Дядя Дугал, вы есть хотите? Пойдемте, я вас накормлю.
— Да меня, Ники, в такое место не пустят, — расхохотался Дугал. — Разве только к мусорному баку.
— Со мной везде пустят.
— Так, я смотрю, у тебя все в полном порядке? Опять сны гоняешь?
— Вроде того…
— А на душе по-прежнему смута? — Дугал потрепал его по склонившейся голове, как когда-то давно. — В этом мире, сынок, у нас есть два пути: покориться, приняв ту долю, что нам выпала, либо изменять мир в соответствии со своими представлениями.
— А как? Как изменить?
— Пойдем-ка, сынок, со мной. Я тут неподалеку обосновался.
Квадратные тени надвинулись из темноты, оторвали их друг от друга, растащили в разные стороны. Один из телохранителей заломил Дугалу руки за спину.
— Ух ты! У нас тут настоящий бездомный! Сколько раз в книжках читал, а живьем впервые вижу! Думал, их всех уже осчастливили.
Лысый, начальник охраны, осведомился:
— Ник, у тебя все в порядке? Он к тебе приставал?
— Нет! Мы просто разговаривали!
— Фолк приказал разыскать тебя. Твой телефон не отвечал. Он беспокоился!
— Скажите ему, что я сейчас буду.
— Нам приказано сопровождать тебя.
— Что делать с этим? — брезгливо морщась,
— В подачках не нуждаюсь, — проворчал Дугал. — И делание добра корысти ради считаю делом низким и бесчестным.
— Вот те раз! — искренне удивился телохранитель.
— Не хочет и не надо, — отрезал Лысый. — Обыщи и проучи как следует, чтобы не ошивался в приличных местах.
— Отпусти его сейчас же! — возмутился Ник. — Он же ничего не сделал! Это… Он… Он всего лишь попросил сигарету.
Дугал съёжился, втянул голову в плечи.
— Эй, борода, пошел вон отсюда, — охранник отпустил бродягу, слегка пнув его в зад. Дугал ткнулся коленями в асфальт. — Вали, пока ноги не переломали. И чтобы я тебя здесь больше не видел.
«Гады! — тоскливо подумал Ник. — Я тебя запомнил, мордастый. На следующем сеансе ты у меня попляшешь. Фига с два тебе, а не отпущение грехов! Отправлю в Темный, как миленького».
— Пойдем, Ник, — начальник охраны подтолкнул его к ресторану. — Сейчас начнется фейерверк в твою честь.
«И тебя, Лысый, это тоже касается. Поймете, наконец, что все от меня зависите! Все!»
Золотистые, красные и синие всполохи салюта разукрасили ночное небо. Ник обернулся.
— Я вас найду, дядя Дугал! — крикнул он.
Но тот не оглянулся.
Глава 4
— Ох ты, девочка моя бедная… Да что же это…
Чтоб ему в Темном сгинуть, мерзавцу!..
Ивар хлопотал вокруг дочери, как наседка, только что крыльями не хлопал: руки хирурга уверенно делали свое дело — промывали, накладывали мазь, бинтовали. Ланка не выдержала и рассмеялась. Смех тут же перешел в шипение:
— Па-а-ап… Ну больно же! Что за дрянь ты мне льешь прямо в рану?
— Терпи, детка. Это надо. Это дезинфицирует. Потерпи, милая. Чуть-чуть осталось, Алечка… Рассказывай дальше, рассказывай… Не смотри.
— Ну что рассказывать, пап… Они вдруг просто… ну, не то чтобы исчезли, а как-то… изменились. Стали нестрашными. И какими-то… призрачными.
— Ничего себе, призрачные птички, — проворчал Ивар. — Вон как тебя располосовали! Вполне реально.
— Да нет, пап. Это все те, первые. А когда я на берег вышла, мне уже не страшно было совсем, и они как будто это почувствовали, понимаешь? И не стали нападать.
— Не понимаю, — покачал головой Ивар. — Но зато я другое понимаю — Микаэл твой — подлец и мерзавец! И трус! Я еще с ним поговорю!
— Не надо, пап, — тихо попросила Ланка.
— Почему?! Вечный Отец, ты чуть не погибла! А он сидел в машине и смотрел!