Застывшие звёзды
Шрифт:
Бамбу внимательно выслушал Эла и огляделся, кидая быстрые короткие взгляды по сторонам и смешно втягивая воздух в растопыренные морщинистые ноздри, как бы пытаясь услышать то, что почуял Эл. Затем он подхватил шкуру Клыкаря и сказал всем:
– Нам надо поскорее вернуться назад, чтобы предупредить людей об опасности. То, что услышал Эл, предвещает большую беду. Тот гул издаёт Гаумпа– старший сын Ваалгара, повелителя Солнца. Некогда он помогал отцу создавать Мир, который нас окружает. Но, когда всё было создано, Гаумпа решил, что он вправе всё разрушить. Тогда мудрый отец просто отвернулся и удалился от нашего Мира. Стало холодно, а Гаумпа спрятался глубоко под землю. Иногда он выходит оттуда на поверхность, чтобы обратиться к отцу с просьбой о прощении, но Ваалгар ушёл так далеко, что не слышит его мольбы. И тогда Гаумпа в гневе сотрясает землю, валит деревья, рушит горы и затем опять уходит глубоко под землю, чтобы бродить там по своим огромным тёмным пещерам.
С широко раскрытыми глазами, разинув рты от испуга, дети стали оглядываться по сторонам, пытаясь обнаружить признаки надвигающейся беды, о которых рассказал Эл. Некоторые смотрели себе под ноги, с ужасом осознавая, что земная твердь в любой момент может выпустить ужасного Гаумпу. Тут один из мальчиков
– А почему мы должны верить всему, что привидится нашему выскочке Элу?
Мальчика звали Калгу. Он был на год старше Эла и постоянно боролся с ним за лидерство в их детской ватаге. Эл старался не реагировать на его постоянные подколки и выпады, однако казалось, это ещё больше заводило Калгу, пытавшегося, во что бы то ни стало подчинить себе этого упрямого малыша. Бамбу знал об этом, но предпочитал не вмешиваться, пока дело не доходило до драки, полагая, что достойный соперник пойдёт Элу только на пользу. Он повернулся и спокойно ответил:
– Ну во-первых, то что увидел Эл теперь видно и мне. А во-вторых, ты можешь не любить своего товарища, однако должен доверять ему, когда вы охотитесь вместе. А теперь все бегом за мной! Старшие замыкают группу!
Дети пристроились за высокой фигурой Бамбу и гуськом засеменили в надвигающихся сумерках через заснеженный лес обратно по своим следам.
* * *
Племя жило в нескольких пещерах, уходящих вглубь обрывистого скалистого берега, под которым когда-то протекала полноводная река. Она то и вымыла пещеры в камне. Однако всеобщее похолодание заморозило источник высоко в горах, и река сперва сильно обмелела, а затем и вовсе исчезла, превратившись в ледник на дне извилистой ложбины. Противоположный берег был пологий и в течение долгих морозных лет превратился в плоскую заснеженную равнину с выступающими кое-где бугорками кустов и низкорослых деревьев. Такое природное окружение позволяло людям, обитавшим в пещерах, укрываться от холодного северо-западного ветра и видеть как на ладони все подступы к их жилищу. Попасть в пещеры можно было только со стороны замёрзшей реки, взобравшись по отвесным скалам. На вершине скалистого обрыва над пещерами уже многие годы нависала заснеженная кромка ледника, который с каждым годом становился толще и выступал всё дальше над краем обрыва. Никто из ныне живущих обитателей пещер не помнил, как давно их предки поселились тут. Однако Бамбу частенько рассказывал, что в старые времена их предки жили на равнинах в убежищах из ветвей и звериных шкур, а воздух был тёплый, как дыхание костра, и вокруг водилось множество диковинных зверей и птиц. Были даже такие звери, которые водились в воде. А вода в те давние времена якобы была повсюду в огромных количествах. Но если честно, мало кто ему верил, так как невозможно развести такой огромный костёр, чтобы изо льда натопить такое количество воды. Да и сколько надо слепить горшков, чтобы после этого её куда-то разлить. Однако ни у кого не было другой версии описания прошлого, а за повседневными заботами у людей совсем не было времени придумывать что-либо новое. Поэтому один шаман передавал другому описание прошлого, взяв клятву передать это своим ученикам, ничего не отнимая и не добавляя. Долгими тёмными вечерами, сидя у костра, шаман племени рассказывал детям то, что услышал от своих предшественников-учителей, пытаясь следовать данной клятве, хотя порой даже он сам не понимал некоторых вещей из сказанного. Однако на то они и есть священные предания прошлого, чтобы быть запутанными и не совсем понятными для обычных охотников и их семей, цепляющихся за жизнь в этом суровом и холодном Мире.
Была в племени ещё одна неординарная личность - пачкатель Агуа. С самого детства он был увлечён тем, что пачкал углём всё, что ему попадалось под руку. В детстве ему частенько доставалось за размалёванные шкуры и перепачканные углём горшки. Став взрослым, он стал уходить вглубь пещер и чёркать углём по стенам, изображая фигурки людей и животных, пытаясь запечатлеть сцены из жизни племени. А иногда, вдохновлённый рассказами Бамбу, он пытался превратить сказки шамана в изображения на холодных каменных сводах. Однажды кто-то разбил горшок с водой на глинистом полу одной из пещер. Агуа проходил мимо и обратил внимание на то, что пол пещеры вскоре стал рыжевато-жёлтым от следов тех, кто ступил в грязную лужу. Агуа наскрёб размякшей рыхлой глины из лужи и попробовал пальцем запачкать некоторые детали рисунков. Когда глина подсохла, изображения на серых стенах преобразились и заиграли ярко-рыжими и жёлтыми красками. С этого дня Агуа начал экспериментировать со всем, что ему удавалось размазать по стенам. После эксперимента с фекалиями его чуть не выгнали на равнину. Однако со временем он нашёл в округе множество оттенков глины и мягкого камня, замешивая всё это на воде и смоле деревьев, и заваривая небольшими порциями на костре. Иногда в некоторые краски он добавлял кровь животных, убитых на охоте, отчего краски становились вязкими и хорошо впитывались в стены, навечно застывая в виде бурых почерневших фигур охотников, зверей и окружающей природы.
Никто из взрослых членов племени не воспринимал всерьёз чудака Агуа и его странное увлечение. Однако Бамбу нашёл в этом много полезного для своей миссионерской деятельности и убедил старейшин не препятствовать Агуа в его тяге к творчеству. Ему даже удалось добиться для Агуа особого статуса, освободив того от охоты и прочих обязанностей, имевшихся у каждого взрослого члена племени. В конце концов все махнули на Агуа рукой, воспринимая скорее как чудаковатого помощника Бамбу, изображающего сцены из рассказов о далёком прошлом, а также создающего наглядные пособия по тактике и стратегии охоты на различных животных, с помощью которых Бамбу воспитывал маленьких воинов и охотников.
Однажды на жителей пещер напала стая волосатых диких людей. Никто не знал, откуда они пришли. Скорее всего, их пригнал усиливающийся холод из-за дальних гор на севере. Обитателям пещер удалось отбить внезапную ночную атаку, но враг засел в лесу неподалёку, не позволяя охотникам выйти на промысел и делая вылазки к пещерам по ночам. Тогда воины собрались в самой большой пещере, чтобы решить, как им прогнать чужаков. Все поняли, что без хорошо спланированной атаки им не одолеть злобных и кровожадных пришельцев, которые засели в кустарнике на равнине и на деревьях в лесу. Имея преимущество в численности, жители пещер проигрывали противнику в тактике лесных сражений, когда пара-тройка вражеских воинов, укрывшись в кустах и на деревьях, могла убить десятки воинов, действуя из засады. И тут выступил Бамбу и предложил провести разведку сверху, с ледника. По его совету наверх послали небольшой отряд самых зорких охотников, с которыми пошёл Агуа. Отряд просидел весь день, наблюдая за перемещениями противника, в то время как Агуа зарисовал на нескольких шкурах план равнины и прилегающего леса с обозначенными местами вражеских засад. Затем отряд вернулся в пещеры и был разработан
Племя в очередной раз осознало глубокую мудрость Бамбу, который помог Агуа развить свой талант. После этого случая отношение к Агуа в корне изменилось. На военном совете было решено и впредь использовать редкий дар пачкателя для планирования атак и охотничьих вылазок. А в награду за это старейшины заставили одинокую вдову Карха стать женой Агуа и выполнять все желания своего нового мужа-чудака. Впрочем, сам Агуа воспринял всё это достаточно своеобразно, тут же приказав жене набрать в лесу смолы и нагреть её на огне, а потом делать свои глупые женские дела и не отвлекать его от пачканья стен в дальней пещере. Кое-кто из женщин, впечатлённых столь быстрым ростом популярности пачкателя, стали упрашивать Бамбу поговорить с Агуа, чтобы тот научил их отпрысков своему ремеслу. Бамбу посмеялся про себя, но таки уговорил Агуа не прогонять малышей, которые со временем стали помогать ему собирать глину, готовить краски и даже делать несложные рисунки. Так племя обрело новую касту пачкателей, деятельность которых плавно вплелась в повседневную жизнь людей.
Глава 2
Карлачи III был одним из тех миров, которые были открыты по чистой случайности, когда кто-то невесть зачем блуждал по окраинам освоенной части Галактики, из чистого любопытства тычась из одной звёздной системы в другую. Возможно, безымянный первооткрыватель, или даже команда космо-разведки искали что-то конкретное в этом захолустье. Но, судя по результатам, им так и не удалось найти искомое. Давно уже позабыто имя того, кто первым внёс эту систему в каталог открытых миров, но на данный момент звезда носила имя Карлачи, что на языке Балагоров значит «тоска», причём, с крайне негативным оттенком, когда хуже такой тоски уже быть не может. Формально звёздная система Карлачи располагалась в секторе Ятагуши, но ни одна из ведущих рас Галактики так и не сочла нужным закрепить за собой право владения этим миром, расположенным на значительном удалении от основных торговых путей и крупных скоплений населённых миров. Она была не просто на отшибе, а далеко за пределами самых глухих окраин, и ей попросту не смогли найти достойного применения. Но именно эта астрономическая никчёмность и делала систему Карлачи идеальным местом обитания для тех, кто не мог селиться в центральных секторах и старался не привлекать внимания к своему дому. Раса Балагоров - космических бродяг и вечных изгоев, некогда покинувших свою родину и так и не нашедших нового пристанища, избрала это место для своего первого планетарного поселения. Их дурная слава попрошаек и проходимцев, за которую Балагорам стоит благодарить то самое меньшинство своих сородичей, действительно отъявленных негодяев и аферистов, идеально сочетается с убогой никчёмностью этой звёздной системы. И поэтому совершенно не удивительно, что оба минуса в итоге дали огромный плюс - похоже, Балагоры наконец смогли найти место, где им было позволено осесть, отдохнуть от вечных скитаний по звёздным просторам, и попытаться найти своё место вдали от хаоса и суеты перенаселённых миров центральных секторов цивилизованной части Галактики. Впервые им выпал шанс вывести свой народ из мрачного лабиринта ошибок прошлого на светлый путь будущих надежд. И судя по толпам колонистов, которые постоянно прибывали на Карлачи III, раса Балагоров нашла, наконец, достойную цель для приложения усилий каждого индивидуума во имя общего блага.
* * *
Уже стемнело, когда Бамбу с группой детей вернулись к пещерам. Шаман свистом подозвал двух взрослых охотников, приказав им остаться с детьми внизу. Сам он взобрался по камням наверх и, собрав старейшин, рассказал о том, что произошло с мальчиком в лесу. Как обычно, более молодые отнеслись к словам старика скептично, однако старшие члены совета всё же поддержали предложение Бамбу вывести племя на равнину, подальше от скал и нависающего ледника. Старшие воины разошлись по пещерам и принялись подгонять их обитателей, поторапливая со сборами. Как обычно, слух о том, что причиной переполоха стали видения шестилетнего мальчика распространился достаточно быстро. Многие начали ворчать и вполголоса говорить о том, что Бамбу совсем свихнулся под старость, всё время играет с детьми и скоро сам станет таким же ребёнком. Мать Эла, Олла, ловила косые взгляды соплеменников и молча собирала убогий скарб в старые потёртые шкуры. Отец Эла погиб на охоте, когда мальчику было три года. Не в силах самостоятельно воспитывать шестерых детей, мать сошлась с Ваиром - одиноким охотником, также потерявшим свою спутницу и оставшимся с четырьмя детьми на руках. Их объединили не столько чувства, сколько нужда в надёжном спутнике жизни. Вместе они поднимали на ноги всю ватагу, не деля детей на своих и чужих. По возрасту Эл был ближе к малышам, хотя было ещё трое других детей младше него. Поэтому Олла с отчимом только приветствовали предложение Бамбу взять Эла к себе на воспитание. Помимо Эла, на воспитании у Бамбу находились и другие дети племени: задира Калгу и ещё две девочки. Кроме того, с ними постоянно крутилась маленькая Кора, мать которой пропала без вести в лесу год назад, а отец сошёлся с другой женщиной их племени и не уделял дочери должного внимания.
Уже была непроглядная ночь, когда всё племя собралось у подножия скалистого обрыва под пещерами. Старейшины ещё раз сделали перекличку, чтобы убедиться, что все, кто в состоянии идти, покинули пещеры. К сожалению, нескольких тяжелобольных стариков пришлось оставить в пещерах в надежде на то, что опасность преувеличена. Затем под гомон болтливых женщин и детский плач племя нестройными рядами потянулось в сторону заснеженной равнины, слабо белеющей в пугающей темноте морозной ночи. За их спинами, залитые отблесками костров, ярко горели своды пещер, освещая террасу перед входами в покинутые жилища. Люди кутались в потрёпанные грубые лохмотья шкур и дрожали на морозном ветру, медленно двигаясь вперёд по рыхлому глубокому снегу. Бамбу и его воспитанники шли немного в стороне. Эл держал малышку Кору за руку и пытался укрыться за широкими одеждами Бамбу от недобрых взглядов женщин, вынужденных плестись с детьми и пожитками по снегу ночью неизвестно куда только потому, что ему что-то там в лесу померещилось. Вскоре племя пересекло ледник на месте замёрзшей реки, тускло освещённый отблесками дальних костров из пещер, и начало подъём на противоположный берег, полого поднимающийся и уходящий во тьму морозной ночи.