Застывший Бог

Соколов Лев Александрович

– Не могу, пропыхтел он. Тяжело...

– Я-то смог как-то их сюда притащить! – Начал раздражаться я. – Напрягись давай, кабан здоровый, вон пузо какое наел... Пристрелю.

Но что-то никак у него ничего не напрягалось, даже перед угрозой близкой кончины. Бревно не двигалось.

– Блин... – вздохнул я. Ладно, оставь... Хватайся вот тут. Я подвинул его и показал где встать, а сам пристроился у него за спиной, у самого края бревна. В одной руке у меня был пистолет, в другой ключи, а на ногах тюремные штаны без единого

кармана... Я вздохнул и засунул пистолет за пояс. – Поднимаем на раз-два-три, и тащим! Не вздумай оборачиваться! И не дай бог отпустишь бревно. Застрелю! Ну, раз-два-три.

Так вдвоем мы схватили бревно с края, и изобразили реминисценцию некогда известной, а ныне забытой картины “Ленин на субботнике”. Здоровый наверно был мужик, этот Ленин...

Пистолет как живой норовил уползти под слабую резинку штанов. Если кто думает, что тащить одной рукой бревно, а второй, в которой уже ключи, догонять уползающий в штаны пистолет – это легко, так он ошибается. И все-таки у меня осталось ощущение, что большую часть бревна тащил я. Толку от парня было...

Отпускаем, – выдохнул я...

Бревно с треском повалилось на обочину, и мы отскочили, чтобы не придавило ноги. Я тут же достал свой пугач.

– Пойдем, пора ехать.

Парень тайно, как ему показалось, бросил взгляд на опушку леса.

– Хочешь, можешь бежать – разрешил я ему. – Если тебя устраивает провести ночь в лесу. А потом пытаться поймать попутку, с учетом что никто не остановится. Или можешь подвести меня, куда мне нужно, и потом спокойно поехать на своей машине. Решай сам.

– А куда тебе нужно? – Спросил он.

– Давай начнем с простого, – где мы сейчас?

– В, смысле? – Вытаращился на меня парень.

– Ну что это за дорога?

– Шоссе А-120.

– Ага... Оно знаешь длинное. Где конкретно?

– Ну, – засопел он соображая, – я только что Дятлицы проехал.

– Так, а едешь куда?

– В Питер.

– Ну так тебе и маршрут менять не надо. Мне тоже примерно в ту сторону. – Я подошел к машине с пассажирского кресла, и открыл дверь. – Чего стоишь, поехали... Нет стой, – он замер. – Ты знаешь чего... это, снимай штаны.

– Зачем? – Он отступил назад.

– Затем, что злые люди сняли штаны с меня. А я снимаю с тебя. Это круговорот штанов в природе.

– Я... – он замялся.

Неприятно мне конечно было заниматься таким грабежом. Но, этот парень спокойно доедет до дома, и влезет в новые джинсы, а мне еще неизвестно сколько бегать пока я до своей одежды доберусь. Если вообще доберусь.

– Тебя как зовут? – Спросил я.

– Федор.

– Федя, – проникновенно сказал я. – У меня был очень тяжелый день. И штаны я тебя все равно сниму. Или с живого, или... – Я задумчиво покрутил пистолетом.

Он вздохнул, и начал стягивать штаны.

– Ну давай живее, – поторопил я, – а то поедет кто мимо, еще подумает, что у нас с тобой любовь.

Штаны

мне были великоваты, Федор явно не голодал, но я их ремнем кое-как утянул. Теперь у меня появились карманы. О, в одном из карманов обнаружился бумажник, который хозяин отдал мне в нагрузку. Я залез внутрь, поглядел на Федино водительское, где он был настолько юн, что старательно отращённые усы вызывали лишь сочувствие. Сейчас-то вон, щеки бритые как шары бильярдные...

– Я у тебя кошелек-то не просил, – перебросил я ему бумажник. – Возьму, вон, триста эргов. Рубаху снимай. Не, майку оставь. А Ботинки у тебя какого размера?

– Тридцать девятый...

– Маловат. – Скорбно вздохнул я, и когда он залез в машину, бросил ему ключи, – Ну, ладно, теперь погнали.

Ехали мы молча. Федя переживал, изредка бросая на меня быстрые взгляды. А мне было о чем подумать, я только следил в пол-глаза, чтоб он не выкинул какого фокуса. Так мы с ним и доехали в старый пригород, или как его еще по Старинке называли старики – Ломоносов. Тут уже ночь светилась огнями города. Пошли первые жилые дома пригорода. Тут Федор ощутимо приободрился, – видимо сообразил, что раз уж его не укантрапупили в глуши, то здесь вряд ли будут. По этой причине я испытал уважение к его умственным способностям...

За несколько километров перед Большой Кольцевой я решил, что с Федором мне пора расстаться. Не слишком удачная идея, въезжать в город с человеком, которого ты ограбил... И вообще, ему совершенно не нужно точно знать, что я буду делать. Пусть думает, въеду я в город, останусь в пригороде, или обогну город по кольцевой.

– Притормози, – сказал я ему, перед перекрестком с развязкой, которая разбросала свои дорожные щупальца по трем направлениям, да еще имело пару ближних ответвлений, к торговому центру и к какому-то складу.

Петр послушно включил подворотник, и прижался к обочине.

Мимо ночными скоростными кометами пролетали автомобили, в них сидели люди которым не было дела ни до меня, ни до Федора.

– Адрес свой скажи, – обернулся я к своему невольному водителю.

– Это зачем? – Нахмурился он.

– Ну штаны я тебе куда пришлю?

– Да не надо, – недоверчиво сказал он. – Себе оставь.

– Не могу. Цвет не нравится.

– Странный ты какой-то грабитель.

– Так я стажер. На испытательном сроке.

Он поглядел на меня, а потом коротко нервно хихикнул.

– Ладно, – давай так, – сказал я ему когда он закончил потешаться. – Я тебе на центральном почтамте денежный перевод оставлю. Востриков Федор Станиславович, так?

– Откуда ты?..

– Да я ж права твои видел. Верну триста эргов, и за штаны – сколько?

– Брал за полторы.

– А рубаха?

– Не помню уже. Старая. Сто пятьдесят кажется.

– Значит две тысячи для ровного счета. Через пару дней зайдешь с водительский, и получишь.