Затащи меня в Эдем
Шрифт:
Такое заумное словечко было явно не из лексикона господина Федосеева. Он и выговорил-то его с трудом. Федосеев позаимствовал его у своей жены. И он сам подтвердил подозрения подруг, произнеся:
– Моя жена была очень образованной и разбирающейся во всех тонкостях хорошего поведения женщиной. Она всегда знала, как нужно поступить. С ее появлением мне удалось сойтись ближе с такими людьми, которые прежде воротили от меня нос. Гербария умела показать свою значительность. Она ведь занимала видный пост, вы это знали?
– Простите…
Федосеев смутился, но все же ответил:
– Официально у меня. Я занимаюсь частным предпринимательством, имею несколько магазинов, где торгую сантехникой и всем необходимым для дома и хозяйства. В летний сезон у нас прибавляется работы. Мои магазины напрямую сотрудничают с питомниками, где мы получаем рассадочный материал, саженцы плодовых и декоративных деревьев. Это хлопотно, но зато покупатель к нам валом валит.
– А придя за дешевой рассадой бархатцев, может попутно приобрести и еще что-нибудь?
– Совершенно верно.
– Значит, жена была на вашем содержании.
– Разве я так сказал? Я всего лишь объяснил, что официально я зарабатывал больше. Но иногда мне казалось, что Гербария имеет куда больший доход.
– И почему вам так казалось?
– Взять хотя бы этот Клоповник. Она ведь отремонтировала его за свой счет. И не просто сделала косметику, а полностью переоборудовала весь этот сарай. Честное слово, проще было снести старое здание и взамен его возвести современный панельный дом. Я ей так и говорил. Но жена и слышать не хотела о сносе Клоповника. Отправлялась туда каждый будний день и проводила там много времени.
Точней, с восьми до трех. Очень пунктуально, никогда не изменяя ею самой установленным правилам.
– Так вот, деньги на реставрацию Клоповника жена взяла не в банке под залог недвижимости и не у кого-то из наших общих знакомых. У меня она тоже не попросила денег. А это значит, у нее имеются собственные накопления.
– И кому они теперь достанутся?
– Понятия не имею. Мы вступили в брак будучи уже немолодыми людьми, оба ответственно отнеслись к этому поступку, поэтому по нашему брачному контракту мы обладали раздельными капиталами. Ни один из нас не имеет права вмешиваться в финансовые дела другого супруга. Разве что по обоюдному на то согласию.
– Я так понимаю, вы взяли фамилию супруги?
– Действительно, мы с Гербарией оба Федосеевы, – засмеялся мужчина. – Такой вот казус. Дело в том, что до нашего вступления в брак мы оба носили одну и ту же фамилию. Однофамильцы, понимаете?
Но Алену куда больше волновал другой вопрос. И она задала его Федосееву прямо в лоб:
– Вы являетесь наследником своей супруги?
– Нет.
Перед тем как ответить, Федосеев заколебался лишь на мгновение. Но Алена, не спускавшая с него глаз, заметила это и удовлетворенно кивнула.
– Не вы, ясно… А кто же тогда?
– По всей видимости, ее дочь.
– Дочь?
– Вы сами сказали,
Вот уж ничего нелепее невозможно и придумать!
– Но мать со своей дочерью не общались. По крайней мере нам ничего не известно о факте их личного знакомства.
– Тогда даже не знаю, как и быть. Близких подруг или родственников, таких, кому бы жена могла оставить свои накопления, у Гербарии не имелось.
– Но вы же сами сказали, вы с женой оба очень разумные люди. Вы должны были обсудить вопрос о наследстве.
– Если бы она собиралась оставить все имущество мне, полагаю, она бы об этом упомянула. Ведь я много раз говорил о том, что намерен свой капитал завещать двум сыновьям от первого брака. Они оба помогают мне в бизнесе, заинтересованы в его расширении и процветании, они достойные претенденты.
– И вы считаете, что у Гербарии могло возникнуть желание, в свою очередь, завещать все своей дочери?
– А разве это не логично? К примеру, только городская квартира супруги, где мы с ней обитаем в зимний период, может потянуть на кругленькую сумму.
– Как я понимаю, летом вы и ваша супруга живете в «Солнечном береге», уже в вашем доме?
– Этот дом построил я. Но место для него выбирала Гербария.
– Почему?
– Мне было, в общем-то, все равно где строиться. А вот моя жена сама выросла в окрестностях Всеволожска. Ей тут все было хорошо знакомо, и когда зашел разговор о строительстве коттеджа, жена настояла именно на этом районе. Я приехал, осмотрелся и остался доволен. Места тут живописные, близко от города. Если бы еще не этот Клоповник… Но это затея жены, я в нее не вмешивался.
– Ну, а зимой вы с супругой живете в городской квартире вашей жены?
– Приходится. Гербарии не нравится зимой в поселке. Она находит его унылым.
– А как обитатели Клоповника? Как же Гербария навещала их зимой?
– Жена сама водит свою машину, – с достоинством ответил господин Федосеев. – Зимой она ездила сюда сама.
– Как на службу?
Да, по всей видимости, так оно и было. Покойная считала свою затею с Клоповником чем-то вроде служебного долга. И в этом было что-то странное и пугающее. То ли Гербария пыталась таким образом искупить свою вину, то ли так понимала свое предназначение на земле. В любом случае ее затея попахивала не фимиамом, а серой из ада.
– Скажите, а где прежде трудилась ваша супруга?
– Жена всю жизнь проработала в сфере социального обеспечения.
– А именно? Каков был фронт ее работы? Пост, который она занимала, говорите, был значительным?
– Жена возглавляла ревизионную комиссию, которая занималась проверкой уровня жизни воспитанников детских домов и домов престарелых.
– И давно она уволилась?
Как показалось Алене, Федосеева этот вопрос смутил. Но он был деловым человеком, а значит, умел уходить от неудобных вопросов очень быстро и ловко: