Затащи меня в Эдем
Шрифт:
– Никого не встретили.
А Инга предположила:
– Может быть, она в лес пошла прогуляться?
– Странно, – повторила девочка. – Пойдемте, у дедушки спросим. Он с друзьями целый день на лавочке сидит, они должны были видеть, в какую сторону хозяйка пошла.
Дедушкой оказался один из стариков, с которыми безуспешно пытались поговорить сыщики. Но если для них они притворялись бесчувственными колодами, то при виде девочки, вышедшей к ним, явно обрадовались.
– Ленка, куда лыжи навострила? Если в лес, то корзину возьми. Вот
– Петров говорит, подберезовики в дальнем бору поперли. Иди, пока Гербария не видит, грибов со сметаной нажарим. Но на всякий случай лисичек прибери да сверху подберезовики прикрой. Из всех грибов Гербария только их одни и признает. Увидит, не станет к тебе карательных мер применять.
– Сухарь на дорогу хочешь? – спросил третий старик. – Все-таки еда, а Гербария говорит, что сухари даже полезнее свежего хлеба.
– У нее все полезное, что противное, невкусное и некрасивое, – ответила ему девочка.
– Ну, на то она и важная дама, чтобы любить все то, что нормальному человеку противно. Возьми сухарь-то. Мне с моими протезами его и не разжевать, а тебе в самый раз будет.
– Нет, спасибо.
– Не хочешь сухаря?
– Нет. И в лес я тоже не пойду. Я Гербарию искать отправляюсь!
Судя по ошеломленным лицам стариков, им такая идея казалась просто дикой.
– Чего же ее искать? Хочешь или не хочешь, а завтра в восемь снова сюда явится.
Лена кивнула в сторону трех сыщиков:
– Они вот только что из поселка, говорят, Гербария назад не возвращалась.
Эта новость заинтересовала стариков настолько, что они поднялись на ноги и окружили подруг и Ваню. Убедившись, что Лена не врет и не выдумывает, они принялись обсуждать ситуацию.
– То, что в поселок она пошла, – это факт.
– Мы перед домом сидели, воздушно-солнечные полезные для здоровья ванны принимали.
– Видели, куда она потопала.
Алена спросила:
– Женщина была одна?
– Одна была.
– И вы никого не заметили, кто мог бы за ней следом пойти?
– Это вы к чему такое спрашиваете? – внезапно насторожился дедушка Лены.
– Просто к тому, что мы могли бы найти этого человека и узнать у него, куда госпожа Федосеева могла свернуть с дороги к поселку.
– А некуда ей там сворачивать. От нас все время вдоль по берегу, потом через лесок, снова на холм, и вот уже «Солнечный берег», рукой подать.
Алена пожала плечами:
– Тогда мы еще раз пройдемся. Может быть, мы каким-то образом разминулись с госпожой Федосеевой и она уже в поселке.
Старики молча покивали, а Лена пошла вместе с друзьями.
– Тебе Гербария нравится?
– Надоела она нам хуже горькой редьки, – откровенно вздохнула девочка. – И это не одна я так думаю, все у нас так же считают. Но куда деваться? Все мы у Гербарии куплены и посчитаны.
– В каком это смысле?
– Продали нас ей.
– Как это продали?
– А вы не слышали, как людей продают? Все по закону. Опекунство над стариком
И Лена поведала поистине удивительную историю о том, как ее славный, но слабый папаша, обожающий залить за воротник, продал свою дочь даме из попечительского совета всего за пару тысяч рублей.
– По всем документам Гербария – моя опекунша. Документы мои у нее, так что я вроде как при ней должна находиться. Ну, сначала я не против была, думала, что мы в городской ее квартире останемся. А она меня в Клоповник привезла и с Зоей и Васей поселила. Вроде как они теперь мои родители. А Зоя с Васей они ничего, меня не обижают, только скучно с ними до ужаса. Они оба немые, между собой знаками разговаривают, а я и не понимаю ничего. Сижу, глазами хлопаю, словно бы и не они убогие, а я сама.
– Зачем Гербария так с тобой поступила?
– Не по злобе, конечно, – вздохнула девочка. – Гербария о моем будущем думает.
– Будущем?
– Она все время твердит, чтобы я азбуку для глухонемых учила. Дескать, потом я в педагогический учиться пойду. Стану глухих и немых деток разным вещам обучать. Она для меня уже и местечко присмотрела в ее подшефном детском садике. Дескать, зарплата у них выше, чем всюду в других садах, а хороших специалистов никогда не хватает. Вот я и буду там работать.
В голосе Лены звучала глухая тоска, хотя в принципе ничего ужасного в планах Гербарии на будущее этой девочки не было. Ну, если только выкинуть из внимания тот факт, что, строя свои планы, Гербария совершенно не принимала во внимание желание самой Лены.
– Раньше до нас другие в Клоповнике жили, – принялась вдруг говорить Лена. – Я когда в свою комнату въехала, сразу поняла, тут до меня какая-то другая девочка жила. Ну, я как-то спросила у Гербарии, кто она такая была и куда делась. А Гербария мне ответила, что тот ребенок ее разочаровал и она вернула его обратно.
– А ты обратно к родителям не хочешь?
– Не очень. А еще меньше я хочу разочаровать Гербарию.
– А твои настоящие родители? Они разве не пытались с тобой увидеться? Проверить, все ли у тебя в порядке?
– У них если деньги заводятся, то они их на бутылку тратят. А чтобы сюда добраться, билет на электричку покупать надо или за маршрутку платить. Нет, не приезжают они, я их и не жду.
И Лена отвернулась, стараясь делать вид, что все у нее прекрасно, она всем довольна и лучшей участи для себя не ждет. Но подруги видели, что такое насильственное облагодетельствование девочки ей самой не очень-то по душе.