Затемнение в Грэтли

Пристли Джон Бойнтон

Полминуты спустя, проходя мимо смуглого джентльмена, я бегло глянул на него и успел заметить в его влажных и печальных глазах огонек, показавший, что он меня узнал. Но он не поздоровался и снова впал в задумчивость. «Наверное, старинный поклонник мамзель Фифин, сенсации двух континентов», – подумал я.

Буфет располагался внизу, в довольно большом помещении, и народу там было не особенно много. Меня немедленно узнал и громогласно окликнул мистер Периго, на этот раз никого не угощавший. Кажется, в роли хозяйки выступала миссис Джесмонд. Мистер Периго восторженно приветствовал меня. Всякий бы подумал,

что мы с ним старые друзья.

– Ага, дорогой мой, вот мы и встретились опять, – сказал он, поглаживая меня по плечу. – Мне только что рассказывали, что вам пришлось вчера после моего ухода применить сильнодействующее средство, чтобы успокоить нашего друга Фрэнка… Нет-нет, я вас не осуждаю, ничуть не осуждаю… Ну-с, разрешите предложить вам стаканчик чего-нибудь, а затем я представлю вас миссис Джесмонд. Обворожительная женщина! Не знаю, что бы мы делали здесь без нее!… Чем же вас угостить? Попробую добыть для вас немного виски.

Он суетливо засеменил к стойке, а я остался на том месте, где мы с ним встретились. Но через минуту меня увидела Шейла и направила свой бесстыжий нос в мою сторону. Она была в таком же возбуждении, как и вчера вечером, но сегодня она, очевидно, не могла быть пьяна, и я решил, что это, должно быть, ее обычное состояние, когда вокруг много людей, шум и яркий свет.

– Послушайте, – промолвила она очень серьезно, – если вы думаете, что я прощу вам вчерашнее, не требуя от вас извинения, так вы ошибаетесь. Теперь решайте.

– Ладно, – сказал я.

– Ну, что же? Продолжайте…

Но я не продолжал. Я принялся набивать трубку, как будто Шейлы здесь не было.

– Я не отрицаю, что Фрэнк вел себя гадко, и я отчасти довольна тем, что произошло. На него иногда находит, хотя, правда, он уже целую вечность не скандалил. Теперь он клянется, что при первой же встрече изобьет вас до полусмерти. Но вы не беспокойтесь, я случайно узнала, что он будет занят на дежурстве несколько вечеров подряд.

– Спасибо. Я и не беспокоился.

– Ну, извинитесь же!

– Извиниться? За что?

Она дотронулась до моей руки.

– Вы по-свински обошлись со мной и отлично это знаете.

Она говорила так серьезно, как будто мы были долгое время близки и я вдруг поступил с нею дурно. Она не сознавала, почему перешла на этот тон, мне же казалось, что я это знаю.

Но мистер Периго со стаканом виски в руке и с фарфоровой улыбкой на лице уже пробирался к нам.

– Прошу вас, дорогой мой. Они клянутся, что больше у них нет ни капли. Что тут у вас с Шейлой? Опять пристаете к нему, Шейла? Вы славная девочка, но иногда бываете ужасно надоедливы.

– О!… – Шейла едва удержалась от того, чтобы выпалить что-то, вероятно, очень грубое и весьма неприличное для дамы. Мистер Периго бросил мне быстрый многозначительный взгляд.

– Теперь вам надо познакомиться с миссис Джесмонд. Сегодня мы все ее гости.

– Я, собственно, уже знаком с нею, – сказал я.

– Я так и знала! – воскликнула Шейла сердито. – Все загадочные мужчины и загадочные женщины – одна компания.

Тем не менее, когда я направился с мистером Периго к стойке, Шейла шла вплотную сзади и все время щипала меня за локоть. Жена военного, окруженная десятками других военных, с которыми она, видимо, состояла в более

чем приятельских отношениях, Шейла должна была чувствовать удовлетворение и, вероятно, чувствовала его. Но от нее все же исходили какие-то волнующие призывы. Я благодарил бога, что она не принадлежит к тому типу женщин, который мне нравится.

– Ну, скажите на милость, как это странно вышло! – воскликнула миссис Джесмонд после того, как я поздоровался и был представлен сопровождавшим ее молодым людям, летчику и армейцу. – А я надеялась, что вы позвоните мне, как я вас просила.

Я сказал (и не соврал), что собирался позвонить завтра. Потом спросил, понравилось ли ей представление.

– Мерзость! – воскликнула она, улыбаясь своим двум кавалерам. – Я никогда не бывала в этом ужасном театрике, но мистер Периго настаивал, и мальчики его поддержали. Они говорят, что здесь выступает какая-то совершенно замечательная акробатка.

– Сногсшибательная! – изрекла авиация.

– Я слыхал о мамзель Фифин, – сказал мистер Периго с напускной серьезностью, – и как будто даже видел ее в Медрано, в Париже. Вы, наверное, ведете счет ее трюкам?

– Интересное зрелище, – сказала армия.

– Значит, придется опять втискиваться в эти жуткие кресла, – вздохнула миссис Джесмонд, сияя улыбкой на все стороны. – Мистер Нейлэнд, я сегодня праздную, – только сама не знаю, что именно, – и пригласила всех этих милых людей обедать в «Трефовой даме». Не хотите ли к нам присоединиться?

Я поблагодарил, и мы вернулись в зал. Теперь я сидел в их ряду, зажатый между Шейлой и мистером Периго. Толстый чужестранец по-прежнему стоял у стены, но и бровью не повел в сторону миссис Джесмонд. Я поймал себя на том, что думаю о миссис Джесмонд, вместо того, чтобы любоваться бурным галопом шести белокурых «герлс». В вагоне я не имел возможности хорошо рассмотреть ее, заметил только, что у нее длинная шея, что она богато одета и очень красива. Теперь я видел, что она уже не молода, во всяком случае, не моложе меня. У нее была хорошая фигура, круглое лицо, розовое, как персик, и красивые глаза, глаза женщины пожившей и опытной. Как многие женщины, успешно воюющие со своим возрастом, она производила впечатление не совсем «настоящей». Казалось, стоит хорошенько встряхнуть ее – и она рассыплется в прах. Что касается меня, то я не захотел бы и пальцем ее коснуться, но было в ней что-то тревожащее и даже влекущее. Она напоминала экзотический плод, который слишком долго пробыл в дороге и, вероятно, внутри уже совершенно сгнил, но все еще издает сладкий, чуть затхлый аромат.

– Берегитесь! – шепнула Шейла, и ее дыхание защекотало мне ухо. – Она опасная женщина. Не знаю чем, но она опасна.

Я наклонил голову и сделал вид, что поглощен выступлением Леонарда и Ларри, которые наводили еще более жестокую скуку, чем раньше. Я был доволен, что Шейла заговорила о миссис Джесмонд, и ничего бы не имел против продолжения этого разговора. Но я знал, что у мистера Периго тонкий слух и он не упустит ни одного слова.

Когда Леонард и Ларри ушли со сцены, он покачал головой и произнес: «Очень трогательно!» Я не сказал ему, что один из них напоминает его. Но сильный толчок локтем со стороны Шейлы свидетельствовал о том, что и ей тоже это пришло в голову.