Затемняющая свет

Мездрина Анна

До знакомого здания добралась быстро, а там уже столкнулась с сотрудниками первого отдела. Видимо, завершив здесь все дела, они направлялись к карете. Невероятно, но даже в пасмурный день, они сияли так ослепительно, что казалось, сами источали свет. Проводив доблестных сиятелей взглядом, я воодушевленно вошла в отдел.

Первое, что отметила сразу — тишина. Непривычно гнетущая и тяжелая тишина. Некроманты, что еще несколько часов назад бодро обсуждали насущные дела и активно строчили отчеты, так, что и на улице можно было услышать скрип пера, сейчас буквально замерли. Косые взгляды в мою сторону, расстроенные, полные смятения лица коллег заставляли нервничать и отчаянно

искать причину смены их поведения.

— Ну и что застыли, или работу всю выполнили? — Недовольно забухтел Борис Глебович, хлопнув в ладоши.

Я вздрогнула от звонкого хлопка, но с места не сдвинулась. Остальные ожили, мгновенно ища чем себя занять. Некроманты суетились, снуя между столами и коротко переговариваясь. Вот только никто так и не решился посмотреть на меня, не говоря уж о том, чтобы подойти и заговорить. Даже когда случайно пересеклась взглядом с Михаилом, он лишь отвернулся и сделал вид, что очень занят.

— Поздравляю с первым дневным патрулем, Таисия!

Шеф неуклюже похлопал по плечу в знак одобрения и, подойдя ближе, легко приобнял за плечо.

— Уже закончила же? Тогда пойдем. Мне как раз в твою сторону надо. Заодно и расскажешь, как прошел день.

Первый раз видела, как Борис Глебович нервничал и от того так много говорил. Еще раз обведя некромантов взглядом, не нашла никого, кто бы захотел поговорить, и расстроенная пошла вслед за шефом. Сначала меня охватила обида и даже подступили слезы. Что же произошло за время моего отсутствия? Шеф всю дорогу чувствовал себя неловко и неумело пытался начать разговор. Но, погрузившись в размышления, я отвечала скомкано и односложно. Мысли сами складывались в цепочку, вынося ужасные выводы. Когда я только собиралась в патруль, некроманты активно обсуждали нашумевшее дело, да и первый отдел посетил нас для выяснения личности молчуна, а значит все их смятение — полученный результат. Среагировали странно на мое появление, и Борис Глебович неожиданно пошел со мной… Еще и бусину нашла.

Губы дрожали. Я едва удерживалась, чтобы не расплакаться уже по дороге, пока отвечала на нелепые вопросы шефа. Я знала зачем он идет, знала, но не хотела верить. Прогоняла страх и беспокойство, отчаянно убеждая себя, что все может быть совершенно не так, как я надумала. Дорога до дома показалась пыткой. То и дело хотелось остановиться и напрямую задать вопрос об убитом, но я понимала, что Борис Глебович не ответит. Хоть это и жестоко, но правильно — сообщать каждому отдельно трагичную новость слишком утомительно и удручающе, лучше изначально собрать всех в одном месте и, высказав, оставить людей переживать горе вместе. Как же нелепо я чувствовала себя, ведь вроде и все понимала, а эмоциональная сторона требовала закатить истерику, кричать, плакать или вовсе драться.

Когда зашли домой, было ясно, что шеф заранее уведомил о приходе и попросил присутствовать всех членов семьи. Единственное кого я не увидела — Дмитрий. Но оно и понятно, пятый отдел трудится не покладая рук над очередным громким делом, и брат просто мог вовремя не получить послание. Встревоженные родители суетливо встречали шефа, тогда как Анастасия, недовольно поджав губки, кидала злобные взгляды на меня. Борис Глебович не умел долго вести светские беседы, так что перешел сразу к делу:

— Вам должно быть известно, что Некромантский отдел работал над дело особой важности, — весьма дипломатично начал он. — Разговорить не получилось, несмотря на старание дознавателей, и потому мы решили провести опознание. Опознание проводил первый отдел, так что в результатах сомневаться нет смысла. Убитый — Глеб Тихонов.

Горький

плотный ком в горле мешал нормально дышать. Знакомое и родное имя, сейчас звучало каким-то далеким и чуждым, словно это и не дедушку так звали. Было глупо на что-то надеяться, но я до последнего отгоняла тяжелые мысли прочь. И снова по ушам ударила гнетущая тишина. Такие моменты обнажали истинные лица родных и заставляли чувствовать себя неловко тех, кто приносил печальные вести.

— Что? — Растерянно уточнил отец. — Что это все значит?

С каждым новым повторением Бориса Глебовича, я видела, как рушиться тщательно спланированный новый мир отца, погребая мечты о высоком положении в руинах. И дальше будет только хуже. Чтобы не обременять шефа лишними истериками семьи, я едва держась проводила его до двери и договорилась об отгулах. Не представляла, как в таком состоянии вообще можно работать. Борис Глебович тепло заверил, что в ближайшее время не ждет меня на рабочем месте и ушел.

— Дедушка умер? Как такое могло произойти? — Растерянно бормотала Анастасия. — Отец, что же мне теперь делать? А как же место капитана и Александр?

Подлетев к отцу, она крепко вцепилась в его руку и преданно заглянула в глаза, ища поддержки.

— Я не могу его потерять, слышишь папочка? Нет, я не могу все потерять! Это ведь неправда, и ты все решишь?

Отец был серьезен, он упрямо анализировал случившееся, стараясь найти выгоду или же сгладить потери. Однако, сколько голову не ломай — все тщетно: дедушка мертв, а значит и прежние связи со временем тоже отпадут, найдя более подходящие семьи для свадебных партий.

— Все хорошо, дорогая, Александр не посмеет тебя бросить, ведь тогда его репутацию будет очень легко разрушить. И если он сам это не поймет, то уж ты ему точно разъяснить сможешь. Сделаем так: завтра свяжусь с домом Бреловых и обговорю все детали, а ты найди своего капитана и прояви инициативу.

Сестра уверенно закивала и благодарно обняла отца. Смотря на всю эту абсурдную сцену, я тихонько плакала, не веря, что вся долгая прожитая дедушкой жизнь ценится только за должность капитана второго отдела.

Единственная кто, казалось, никак не отреагировала — мама. Она не сдвинулась с места и лишь опустила глаза, не плача и ничего не говоря. Я боялась, столкнуться даже с ее безразличием, хоть и знала, что отношения между ними были плохими.

— Хватит! — Рявкнула я, не выдержав бессмысленной суеты Анастасии.

Она удивленно хлопала глазами, но продолжала цепляться за отца.

— Сестра, ты злишься из-за Александра? — Анастасия скривила страдальческую мордашку. — Прости, что говорю такой, но твои попытки соблазнить его — пустая трата времени. Мне жаль, но я очень переживаю за тебя. Не хочу видеть, как ты страдаешь из-за разбитого сердца, когда мы сыграем свадьбу.

Ложное сочувствие Лучика света добилось нужного эффекта — отец прибывал в ярости, ведь его планам угрожала еще и я.

— Таисия, объяснись немедленно!

Смахнув набежавшие слезы, я постаралась казаться сильной и уверенной.

— Не кажется ли вам, отец, что поведение Анастасии недостойно в подобной ситуации? — И пока конфликт не разросся еще больше, я поспешила добавить. — Любимая внучка не пролила не единой слезинки в память о любимом дедушке, а лишь терзалась мыслью о возможной отмене свадьбы — недопустимая ситуация для любимицы светского общества, которая славится своей благодетельностью и состраданием. Прошу, хотя бы сделайте вид, что опечалены его кончиной. Его больше нет! Он не придет, не поздравит нас, не обнимет, не засмеется над нелепой шуткой. Его просто больше нет…