Затерянные сказания
Шрифт:
Она помогла раздеться и ему... Тогда он впервые задумался, какой орган ублажить первым... С другими - всегда жало. Яд, заполнивший самку, неимоверно возбуждал её, а сам заламин блаженствовал вдвойне... Но с Эльей всё было иначе. Он приноравливался к её желаниям, изнывая от страсти и счастья, когда она лишь трогала его, нежно перебирая пальчиками.... Эшесс наслаждался сильнее и острее, чем когда-либо. Совершенно забыл о Шэгши, изливаясь ядом с Эльей так бурно, как никогда. И даже ни разу не коснулся её там, где обычно терзал жалом во время любовного соития адзиф и рабынь...
– Значит, ты принц-заламин?
– уточнила Элья.
– Твой отец, то есть, наггер-апа, сам император?
– Да, но я не первый заламин. Первый - мой единокровный Зерасс. Он же иситар-сит. А моя адзифи-моа не старшая, а всего лишь любимая.
Элья фыркнула.
– А разве любимая не главная?
– удивилась она.
Эшесс рассмеялся её наивности.
– У наггов - нет. Старшая - всегда старшая. Возможно, моя адзифи-моа скоро будет старшей.
– А как же у заламинов?
– спросила Элья.
– У заламинов, - смеясь, ответил он, - нет старшей. Только любимая. И не обязательно адзифи.
На секунду перед внутренним взором промелькнула великолепная Шэгши, завлекающая его шлейфом, усыпанным рубинами. Призывно запрокинувшая голову с высокой диадемой на тёмных кудрях... У Эльи волосы светлые, волнистые, словно присыпанные серебристой пылью, и завиваются на концах пушистыми локонами... Как бы красиво смотрелась диадема в её волосах... И жемчужная нитка на прелестной шее...
– Почему ты здесь, Эши?
– Испытание, - ответил он, не желая развивать эту тему.
– Наггер-апа отправил меня служить. Не навсегда... Вскоре, снова одарит милостью и позволит вернуться во дворец.
Звёздный инспектор поцеловал девушку, чтобы отвлечься от грустных мыслей.
– Знаешь, что, - Элья капризно надула губки, приподнявшись с груди Эша и заглядывая ему в глаза, - а ты хитрец.
– Разве?
– удивился он.
– Объяснись.
Вместо ответа она поймала жало, разомлевшее вместе с хозяином, и стиснула в кулачке. Эшесс охнул от внезапной и приятной волны, прокатившейся по всему телу. Он-то думал, что истратил весь яд на сегодня. Так нет. На кончике острия замерцала отрава, будто капля расплавленного измарилла, и не последняя. Жало набухало, помимо его воли, и сочилось.
– Элья, - попросил он, пробуя забрать у девушки пульсирующий от желания гибкий орган.
– Не стоит...
– Нет уж, - пленительно засмеялась руннэ, сдавливая его покрепче, так, что Эшесс еле сдержался, чтобы не всадить жало, куда давно порывался.
– Прервал досмотр на самом интересном месте, а теперь в кусты? Не выйдет...
– и, наклонившись к губам возлюбленного, пылко зашептала.
– Я хочу ощутить всего тебя, в двойном размере.
И сделала это сама.
– Элья, - простонал он, всё ещё не веря своему счастью...
***
Их любовь длилась уже больше сэптимеля.
Эшесса после испытательного срока назначили командиром поста. Под его началом служили теперь пятеро инспекторов. Новые подчинённые относились к нему с почтением, особенно после того случая с предыдущими напарниками. Хашсата по истечении срока наказания сняли мёртвым. Нюшат тронулся умом, и его отправили на пенсию, а кто-то поговаривал, что на корм нагари.
Инспектора трепетали перед Эшессом, выяснив титул командира. Заламин пользовался своим влиянием и ограждал Элью от нежелательного вмешательства. Он лично досматривал её грузы, не подпуская других заламинов и близко. Сумел подружиться с Домиником, поскольку избавил мальчишку от необходимости прятаться в ящик при очередной проверке. Разумеется, Эшесс не знал о тайнике. Просто Элья больше не заставляла брата скрываться. При условии, что он будет тихо сидеть в каюте и не высовываться. Доминик молчал о том, что они перевозят оружие и участвуют в сопротивлении. Соображал, не маленький. Да и сестрица строго-настрого повелела и пригрозила, что отправит его на ледяную Вероссу, если проболтается.
Эшесс с Эльей виделись часто и проводили вместе по нескольку сэптимов. Иногда Эшесс провожал их от Атмолата на много акмелей и возвращался обратно на фланоцикле. Принц-заламин дарил возлюбленной драгоценности из имперской сокровищницы. Элья сперва от подарков отказывалась, а затем рассудила, что им с братом когда-нибудь это пригодится. Не верила она в бессмертную любовь заламина. Девушка понимала, что их пути разойдутся, а пока наслаждалась моментами счастья и страстными объятиями.
Эшесс лишь изредка вспоминал Шэгши. Настолько очаровала его руннэ. Пустила корни в оба сердца и там проросла новыми побегами, глубоко и навеки... А Элья любила слушать перестук сердец любимого, лёжа на его груди.
Эшесс покупал подарки и Доминику. В основном игрушки и лакомства. Мальчишка неизменно вертелся подле него и засыпал вопросами. Однажды когда они сидели в рубке и поедали запечённые фрукты с кремом, Доминик заинтересовался жалом заламина.
– Почему у тебя есть, а у меня нет? Мой отец заламин...
– Именно поэтому и нет, - ответил Эшесс.
– Заламины не производят себе подобных. Только нагги и нассаримы, совместно с нагари.
– Но я наполовину, как ты, - упорствовал мальчишка.
– Даже не на четверть, - пытался объяснить Эшесс.
– Мои родители - наггер-апа и адзифи-моа. Поэтому я заламин. А тебя родила женщина - руннэ от заламина... Чувствуешь разницу? Ты не такой как я.
Мальчик упрямо качал головой и настырно вопрошал:
– Почему?! Почему?! Почему?!
– Вот бестолковый! Да у тебя глаза, как у руннэ.
– Нет! Как у заламина!
В действительности, глаза Доминика постоянно меняли цвет: то синие, как у сестры, то зелёные, как у заламин-апа. А вот зрачки чаще бывали круглыми.